Чувство, будто я являюсь героиней какого-нибудь фантастического фильма, стало особенно сильным. Вот только вокруг проступала лишь темнота да островки света от горящих факелов, а операторов и режиссера не было и в помине.

Тот момент, когда до Лафотьера дошло, что что-то не так, я уловила отчетливо. Выражение его глаз начало стремительно меняться и, будь я способна в эти секунды его идентифицировать, сказала бы, что в его глазах отражается удивление, неверие и… злость.

Да, темный маг был зол! А как я заметила несколько позднее — близок к бешенству. Почему-то пришло на ум, что вывести его из себя не так-то просто, а мне это удается с завидной периодичностью.

Судя по тому, что ритуал шел своим чередом, прерывать его было нельзя, иначе бы Лафотьер это сделал. Я еще успела запоздало испугаться, что после завершения ритуала от меня не оставят мокрого места и наплюют на нашу фамильярскую связь, когда почувствовала, что ноги отрываются от пола. Нечто невидимое — возможно, та самая часто поминаемая сила, а может, сама Тьма приподняла нас, нарушив законы гравитации, и окружила легким светящимся ореолом. У Лафотьера он был фиолетовым, у меня — зеленым и, пересекаясь, эти свечения сливались, будто врастали друг в друга, параллельно с чем я чувствовала, как холод сменяется приятным теплом. Оно теперь уже навевало мысли о скором лете, растекалось по телу и сосредотачивалось где-то в районе солнечного сплетения.

Еще буквально минута, и все было закончено.

Отзвучали последние слова заклинания, ноги снова коснулись пола, погасли последние фиолетовые и зеленые искры.

Наступила ти-ши-на.

Мы с магом стояли напротив друг друга, смотрели в глаза, и я мысленно прикидывала, сумею ли сбежать. Вот даже на гордость бы наплевала! Потому что злой темный маг — это огромная угроза. А темный маг в бешенстве — уже катастрофа, грозящая перерасти в апокалипсис. Мой личный апокалипсис! Это я понимала на уровне инстинктов, каким-то шестым чувством, и это чувство красноречиво намекало, что лучше бы мне сейчас оказаться где-нибудь подальше.

Я снова это сделала. Родившись в десятый раз, опять обдурила Йена какого-то там Лафотьера.

— Ты. Что. Сделала? — чеканя каждое слово, произнес маг.

Лучше бы орал, честное слово! И то было бы не так жутко.

— Понятия не имею, о чем ты…

— Лучше молчи, — все с тем же убийственным спокойствием перебил он меня. — Иначе…

Что будет иначе, проверять не хотелось, и я в кои-то веки благоразумно прикусила язык. И попятилась, намереваясь обойти Лафотьера по широкой дуге, чтобы подобраться к лестнице. Пусть немного остынет, придет в себя, а потом мы нормально все обсудим. И вообще, подумаешь, умирать вместе с ним не буду! Подумаешь, от неисполнения приказов страдать не стану! Это, на минуточку, вполне нормальные изменения, а не то рабовладельчество и варварство, которое меня ожидало в случае невмешательства!

Беспросветно черные глаза Лафотьера преследовали меня неотступно. Наверное, поэтому я, вопреки свойственной кошкам грациозности, оступилась и подвернула ногу. Зашипев от боли, постаралась удержать равновесие, но тщетно. Секунда — и я неуклюже распласталась на полу.

На некоторое время потеряв из виду Лафотьера и сконцентрировавшись на своей боли, я не сразу поняла, что означает появившееся поблизости движение. Относительно придя в себя, посмотрела вбок и обнаружила невероятную картину: Крикко придерживал Лафотьера, который стоял, стиснув челюсти и приподняв одну ногу. При этом смотрел он на меня с такой откровенной ненавистью, что стало действительно по-настоящему жутко.

Еще спустя пару мгновений я обратила внимание, что он припадает на правую ногу — ту же, которую подвернула я. По ощущениям, мое лицо вытянулось, глаза округлились, и мимика в целом отразила испытываемое мной крайнее изумление.

Наверное, безопаснее было помолчать, но я не сдержалась:

— Это что? В смысле… ты…

На щеках Лафотьера заходили желваки, и вокруг него появились темные, на этот раз с примесью алого всполохи.

— Не знаю, что произошло, — произнесла неуверенно.

Поскольку он молчал, снова негромко заговорила сама:

— Я просто хотела сделать так, чтобы после ритуала не быть в твоей власти полностью. Чтобы мои жизнь и воля от тебя не зависели…

Бомба замедленного действия в лице темного мага все-таки взорвалась.

— Дура! — обрушилось на меня. — Изменяя магию ритуала, невозможно выкинуть его часть! Можно только перераспределить силы, переставить акценты! Понятия не имею как, но ты повернула ритуал в обратную сторону!

Кажется, Лафотьер не собирался этого говорить, но бушующие внутри него эмоции требовали выхода.

Заторможенно посмотрев на свою больную ногу, я снова перевела взгляд на него. Облизав внезапно пересохшие губы, севшим голосом спросила:

— Так это что… теперь ты — фамильяр?

Судя по всему, меня мечтали убить с особой изощренностью, подвергнув болезненным пыткам.