— Я спал, ты пришла ко мне в комнату, — размеренно, с хорошо различимой иронией произнес Лафотьер. — Пыталась разбудить, забралась ко мне в постель…

Так и захотелось запустить в него чем-нибудь тяжелым! А еще лучше все-таки влить в него перемешанное содержимое всех склянок!

— Очень смешно, — прищурившись, сложила руки на груди. — Должна заметить, что неизвестно, на какой стороне тьмы мы бы сейчас пребывали, если бы я, как ты выразился, не пришла и не забралась к тебе в постель.

— Ты слишком высокого мнения о своих умениях, — вновь сыронизировал Лафотьер.

Можно, я его все-таки стукну?

Приподнявшись, он неспешно взбил подушку и, прислонившись к ней спиной, наконец стал серьезным. Даже более чем серьезным, а его глаза приобрели то самое выражение, которое неизменно вызывало у окружающих непреодолимое желание ретироваться.

— Это был яд, — удовлетворил темный маг мое любопытство.

Я ожидала продолжения, и когда его не последовало, обрушила на него череду новых вопросов:

— Яд? Но откуда? Кто тебе его дал? И почему ты при своих впечатляющих талантах его не почувствовал?

В голове просто не укладывалось! И он мне еще что-то о безалаберности говорил!

— Именно поэтому и не почувствовал, — непонятно изъяснился Лафотьер, и при этом в его взгляде блеснуло что-то демоническое. — На ту тьму он бы меня сейчас не отправил. Но в последнее время я чувствую, что моя магия угасает. Как будто кто-то или что-то тянет ее, подавляет, пытаясь меня ослабить…

Он на мгновение застыл, словно прислушиваясь к чему-то внутри себя, после чего неожиданно спросил:

— Ты ночью звала Крикко?

Несколько обескураженная его словами, я растерянно кивнула и пояснила:

— Но он не пришел…

Прыткости, с которой Лафотьер подскочил с постели и вылетел из комнаты, позавидовал бы самый лучший спортсмен. Куда только подевалась вся недавняя расслабленность?

Недолго думая я подорвалась следом и уже вскоре стояла в комнате Крикко, где царил такой холод, что впору было надевать шубу.

Дворецкий лежал на кровати, устремив ничего не выражающий взгляд к потолку. Одна его рука покоилась на груди, другая безвольной плетью свисала вниз. Не иди речь о зомби, я бы подумала, что он умер.

Сердце болезненно екнуло — а ведь я даже не заметила, как успела привязаться к этому полумертвому, но такому милому и обходительному дворецкому…

Пока я стояла столбом, Лафотьер взял с подоконника накопитель — кажется, тот самый, что я некогда зарядила, — и положил его на грудь Крикко. В то же время опустил ладонь ему на лоб и, прикрыв глаза, принялся негромко что-то говорить.

Я наблюдала за тем, как шевелятся его губы, как начинают развеваться длинные волосы под воздействием зарождающегося в комнате ветра. Как сама тьма окутывает углы, ползет по полу и как в ней проступают очертания мелких, подступающих все ближе и ближе к кровати фигурок. На несколько мгновений стало еще холоднее, но оконному стеклу поползли морозные узоры, мое дыхание породило облачко пролетевшего вперед и растворившегося пара…

А потом все в один миг прекратилось. Ветер исчез, температура пришла в норму, а Крикко, несколько раз поморгав, принял сидячее положение.

— Как себя чувствуешь, старина? — с заботой, которой я совсем от него не ожидала, спросил Лафотьер.

Дворецкий моргнул еще один раз, со скрипом повернул шею и, словно бы прислушавшись к своим ощущениям, ответил:

— Вполне сносно, благодарю, хозяин. Не соблаговолите ли сообщить, что с вами произошло?

— А вот это мы сейчас и выясним. — Несмотря на то что темный маг находился ко мне вполоборота, я все равно заметила, как в очередной раз за это утро сверкнули его глаза.

Следующим местом назначения, куда мы прибыли, неожиданно стала кухня. Когда Лафотьер стал поочередно заглядывать во все банки, кастрюли и сковородки, не забывая обнюхивать содержимое, я усомнилась, уж не повредился ли он умом. А когда на свет была извлечена добрая половина запасов из кладовой и так же тщательно обнюхана, пришла к неутешительному выводу, что так оно и есть.

Интересно, если Лафотьер чокнется, я благодаря нашей связи последую его примеру?

Но когда к обнюхиванию добавилось использование магии, выражающееся в вождении руками над продуктами и готовыми блюдами, я свое решение изменила и частично успокоилась. Лафотьер ведь сказал, что ему дали яд. Тогда вполне логично предположить, что этот яд могли добавить в еду. Только вот каким образом? У него же здесь однозначно всяких защитных штук понаставлено! Да и кто бы это мог сделать? Неужели Фокла?

В какой-то момент маг отвел глаза от очередной кастрюли, и его немигающий взгляд направился на меня.

— Пора отрабатывать свой хлеб, фамильяр, — уголок его губ слегка приподнялся в намеке на усмешку.

Я возмущенно повела хвостом: