Весь процесс занял не более пятнадцати минут, но что это были за минуты! Мне казалось, что за это время я поседею, упаду в обморок и вообще умру, причем неоднократно.

Сначала все шло гладко. Госпожа Ериша, выглядящая собранной и сосредоточенной, прикрыв глаза, что-то бормотала себе под нос — совсем как во время обновления заговора на удачу. А потом начались трудности, да притом у нас обеих.

Когда все тело пронзила ужасная боль, я не заорала лишь чудом. Еще успела заметить, что на лбу ведьмы выступила испарина, а на тонких сухоньких руках, которыми она впивалась в мои запястья, надулись вены, после чего весь окружающий мир для меня померк.

Казалось, меня выворачивает наизнанку, растягивая все мышцы и ломая кости. На глазах выступили слезы, во рту появился солоноватый привкус из-за прокушенной до крови губы. А внутри тем временем вместе с болью физической нарастала боль душевная, связанная с мощным всплеском силы…

Когда агония внезапно прекратилась, вернулась и способность восприятия действительности. А действительность ворвалась в мое сознание громким чертыханием, которое отчетливо различил мой кошачий слух. Затем раздалось что-то вроде «все!» и «убью пушистую заразу!», после чего в коридоре послышался стук приближающихся шагов.

Мы с госпожой Еришей, едва-едва пришедшие в себя, переглянулись и…

Когда дверь, — которую я, между прочим, запирала! — резко распахнулась, едва не слетев с петель, и в комнату ворвался разъяренный Лафотьер, за которым маячил Норт, они оба застали благопристойную и самую что ни на есть умиротворенную картину: мы с госпожой Еришей мило беседовали и угощались заблаговременно принесенными в спальню шоколадными конфетами.

— Что-то случилось? — прожевав шоколад, изобразила я удивление.

Когда-то я считала, что, обладай Лафотьер способностью испепелять взглядом, от меня осталась бы лишь горстка пепла. Так вот заявляю — вообще ничего не осталось бы. Даже этой несчастной горки!

— Попалась, ведьма, — произнес переступивший порог Норт, глядя на госпожу Еришу.

— О чем это вы, господин старший зерр? — Я снова сделала вид, что удивилась, добавив к эмоциям капельку негодования. — И вообще, по какому праву вы вторгаетесь в мою комнату?

— Исходящих отсюда магических импульсов не ощутил бы разве что мертвец, — ответил Норт, но, бросив беглый взгляд на нарисовавшегося рядом Крикко, негромко исправился: — Впрочем, мертвец бы уловил тоже.

— Я фамильяр темного мага, — ответила я, сложив все еще подрагивающие руки на груди. — Когда хочу, тогда и ликоичу… магичу… короче, когда хочу, тогда и пользуюсь силой! Все строго по закону и согласно моим обязательствам. Так что ваше присутствие здесь, господин старший зерр, при всем уважении, совершенно неуместно!

— Хочешь сказать, она здесь ни при чем? — Норт кивнул на скромно потупившуюся ведьму.

— Как эта милейшая женщина может иметь какое-то отношение к магическим всплескам? — в третий раз делано удивилась я.

Прокатило.

Нет, разумеется, все в этой комнате прекрасно понимали, кто в действительности скрывается за маской милой старушки, но уличить ее в этом Норт снова не мог. Ему только и оставалось, что скрипеть зубами да недовольно на меня зыркать… Впрочем, куда старшему зерру до темного мага, который уже практически прожег во мне дыру?

— Вон, — обманчиво спокойным тоном велел Лафотьер.

Первым за дверь шмыгнул Крикко. Госпожа Ериша тоже не заставила себя ждать. Норт, чуть помедлив, негромко хмыкнул и удалился следом за ними, а там и я поспешила выполнить требование желающего остаться в одиночестве мага.

Уйти мне, естественно, не позволили.

— Ты… — выдохнул маг, вокруг которого начала образовываться уже отлично знакомая мне тьма. — Эгоистичная, себялюбивая, хвостатая… зараза!

— Синонимы, — не моргнув глазом, сказала я.

Лафотьер опешил:

— Что?

— Эгоистичная и себялюбивая — синонимы, — просветила я его, любезно улыбнувшись. — Вы повторяетесь, господин темный маг.

Еще несколько секунд он неподвижно стоял на месте, явно борясь с собой, и в итоге проиграл той своей части, которая желала меня прибить. Я же дожидаться его полного выхода из себя не стала и предпочла заблаговременно капитулировать, вскочив с кровати и стремительно пересекая комнату.

Ну подумаешь, больно ему стало! Подумаешь, во время разговора с Нортом! Зачем из-за этого так нервничать? Мне вон тоже плохо было — и ничего! Бегаю, уворачиваюсь, стулья передвигаю, чтобы препятствия нашему «невинно пострадавшему» создать…

— Попалась! — в какой-то момент услышала я позади себя, и обхватившая за талию рука резко потянула меня назад.

Я даже ойкнуть не успела, как меня развернули на сто восемьдесят градусов, буквально окунувшись в штормовой взгляд черных глаз. Да, пожалуй, в них сейчас действительно плескалось штормовое море — ночное, холодное, безудержное… жаждущее меня утопить.

— Зараза, — произнес он в третий раз, только теперь гораздо глуше. — Чтоб тебя…