– Знаешь, есть такая история… – Контрактник, сощурившись, смотрел на Маори. – Про водяное чудище и мантикору со сломанным крылом.

– Не слышала.

– Так вот. – Рагон прокашлялся. – Однажды мантикора одержала победу над грифоном, злейшим своим врагом, однако в битве поломала крыло. Назад в логово путь неблизкий, и лежит он через широкую реку. Подходит мантикора к берегу и думает – как переплыть?

Маори подняла брови.

– Интригующее начало.

Рагон кивнул.

– Слушай дальше. Видит мантикора в реке чудище водяное. Подходит и говорит: «Перевези меня через реку, я сяду тебе на спину». Чудище, наслышанное о жестокости мантикор, отвечает: «Я еще не сошел с ума! Только мы отплывем от берега – ты убьешь меня». Мантикора усмехнулась: «Уважаемое чудище, если я вас убью, то вы умрете, и я утону вместе с вами. А я хочу жить». Чудище посчитало этот довод логичным и позволило мантикоре забраться себе на спину.

– Я тоже пока не вижу подвоха, – кивнула Маори.

– Однако стоило чудищу отплыть от берега, мантикора все же ужалила его. Умирая, чудище спросило: «Зачем? Ведь ты погибнешь вместе со мной!» «Такова моя природа», – ответила мантикора.

Маори фыркнула.

– И все равно я не думаю, что фарн Элегиас причастен к смерти ректора. Не похож он на такого выраженного антагониста. Если бы история была об этой парочке, то действующими лицами были бы две мантикоры…

– Которые подружились бы и радостно изничтожили всех до одного водяных чудищ? – подхватил Рагон.

Маори засмеялась.

– Однозначно, – весело сверкая глазами, ответила она. И тут же посерьезнела. – Хотя, знаешь, смерть ректора меня волнует не так сильно, как происходящее с нашим миром…

Контрактник промолчал. Он внимательно вглядывался в девушку, явно размышляя о чем-то своем. Темно-карие глаза стали почти черными, будто два бездонных колодца.

– Ты вспомнил еще что-то? – вдруг опомнилась Маори. – Или опять только обрывки?

– Что-то есть… – Он чуть сдвинул брови. – Но я пока не могу понять что. – Рагон вдруг посмотрел ей прямо в глаза. – Слушай, а ты не смогла бы в следующий раз взять меня с собой, когда пойдешь в лабораторию?

– Это еще зачем? – удивилась Маори. – Слишком рискованно…

– Это важно. – Рагон так же серьезно продолжал удерживать ее взгляд. – Мне нужно послушать твоего Элегиаса, я уверен, что упускаю нечто важное… Это должно помочь мне вспомнить.

Маори вздохнула.

– Ладно, что-нибудь придумаю… А теперь – спать!

Контрактник с усмешкой поднял брови. И снова стал наглым и самоуверенным типом, которого девушка привыкла видеть.

– Это приглашение в твою постель?

– Еще чего! – Маори кивнула на забитый до отвала книжный шкаф. – Твое место – на полке, рядом с томом номер двенадцать «Теории артефактологии».

– О нет! – Рагон состроил страдальческое лицо. – Лучше уж в уборной…

– Только если будешь хорошо себя вести, – хихикнула Маори.

* * *

Проведя остаток дня и ночь в палате, я почти пришла в себя. Не морально, конечно, но хотя бы физически. Медсестра все время делала мне какие-то отвары – были среди них вполне сносные, пахли травами, на вкус как крепкий чай. Но вот другие приходилось пить, буквально зажимая нос. Видя недовольное выражение на моем лице, медсестра поджимала губы и хмыкала. Видимо, обычно пациенты принимают разнообразную гадость из ее рук, приседая в книксенах и радостно прося добавки…

Вопреки всему спала я от души и без сновидений – либо в настоях, что мне давали, было какое-то снотворное, либо организм сам решил, что после свалившегося на его бедную голову следует хорошенько отдохнуть.

Наступило утро. Из забытья меня вырвал не колокол, а звук хлопнувшей двери в соседней комнате – начался рабочий день. Почти тут же я услышала, как медсестра переливает какие-то жидкости, затем загремели баночки, кастрюльки, что-то забулькало.

Я хотела поинтересоваться, почему в медпункте заправляют всем не аватары, а вполне себе обыкновенные инопланетяне. Вопрос так и вертелся на языке, но снялся, когда медсестра подошла с очередной порцией жутковатого на вид зелья. Воротник ее строгой белой мантии чуть отогнулся, и я заметила на шее яркий бирюзовый кристалл. Точно! Это же врачеватели… Одно из ответвлений факультета жизнетворения. То-то методы лечения у них нестандартные.

– Это – последняя чаша, – тихо сказала женщина.

– Хвала богам, – отозвалась я, принимая пахнущий тиной кувшин из ее рук.

Медсестра неодобрительно скривила рот и добавила:

– Потом можешь вернуться к себе и переодеться. Учеба вот-вот начнется.

Я подняла на нее удивленный взгляд.

– Как, даже больничного не дадут?

– Увы.

Медсестра взяла поднос с прикроватного столика и пошла к двери. На полпути она остановилась, будто хотела что-то сказать и размышляла, делать ли это.

– Знаешь… – неуверенно протянула она через плечо. – На твоем месте я бы не затягивала с учебой. Таким, как ты, нужно учиться балансу куда усерднее других.