— Потому что первое — официальное. Ты можешь, в качестве особого поощрения, даровать кому-либо разрешение обращаться к тебе просто «Мэврис». Так называют каждую вторую дочь в семье Вожака.

— На первый-второй рассчитайсь, — хмыкнула я.

— В данном случае на Иварис-Мэврис. А вот «Ильсин» это уже имя личное, его ребенку дают после первого оборота. В случае с королевой, Ильсин обозначает «идущая к своей цели». Говорят, что по тому, как редгенец проходит через первый оборот можно рассчитать его характер и судьбу. И подобрать подходящее имя.

— Ей действительно подходит.

Как оказалось, костюма для полетов у королевы не было, но зато была подходящая ткань. Ну а цвет ей можно было придать абсолютно любой.

— Как правило, благородные леди надевают узкие штаны, высокие мягкие сапожки, плотную рубашку и поверх удлиненный камзол. Я бы также советовал не забыть шарф — в небесах гуляет ветер, — менторским тоном произнес Зеркальщик. — Так какой цвет?

— Голубые тона, в цвет неба.

Наверное, я опоздала. Или Линед и так собирался зайти за мной лично.

— Вы никогда не высказывали желания посмотреть на поляну грифов, — произнес он неожиданно. — Побоялся, что вы можете заблудиться.

Я кивнула. Мне вдруг стало интересно, было ли ему позволено называть свою жену ее настоящим, личным именем? Готова поспорить — нет.

— Должна признаться, что предстоящее немного пугает, — негромко сказала я.

— Я знаю, что в Редгене не популярны грифы. Оборотни либо летают самостоятельно, либо не летают вообще, — так же тихо сказал король. — Но могу заверить, что со мной вам нечего бояться. Пока отец был здесь, я проводил свое время облетая границу. Вместе со своим отрядом, разумеется. Тогда я еще не мог удерживать Рубеж не покидая Траарна.

— У вас уходит на это много времени?

Он чуть пожал плечами:

— Я не считал. Да нет, наверное. Утром, сразу после восхода солнца я спускаюсь в подземелья и посылаю импульс. За время завтрака эта искра силы успевает пройти вдоль границы и мне остается только спуститься и посмотреть — есть ли разрывы или истончения. Если есть — восстанавливаю Рубеж. Вот это занимает часа два-три. После обеда нужно послать еще несколько импульсов — долить силу. И малый ритуал наполнения каждый третий закат. Но это, по счастью, на открытом пространстве, не в подземелье.

— Четверть жизни вы проводите в подземелье, — округлила я.

— Да. Не так давно я узнал, что из-за этого отца пытались низвергнуть. Мол, дела Совета Магов и Траарна не терпят над собой Рубежника. Была сложная ситуация. А я и не заметил.

— А сколько вам было лет?

— Восемь.

— И как вы должны были заметить?

Король промолчал. Видимо, это было что-то слишком личное. Хотя кто их знает, этих магов. Может они к восьми годам уже вполне себе взрослые личности? Не удивлюсь, не удивлюсь.

Боже мой, я ведь впервые за последние дни выхожу на улицу! Под солнце чужого мира! А может их два? Хотя это я бы увидела в окно.

Солнце как солнце, а вот воздух чуть более сладкий, чем в покоях. Цветы и травы выглядят не так, чтобы совсем экзотично, но знакомых сортов я не обнаружила.

— Прошу сюда, — Линед показал мне на какую-то плоскую, овальную штуку. — До поляны довольно далеко, а лошадей в королевской резиденции нет. Сами понимаете почему.

— Да, милорд.

Конечно, я тут уже много чего «сама понимаю почему». Но тут мне и правда повезло — книга «курьезы Траарна» больше похожа на сборник идиотических законов. Так, один из королей Траарна, будучи в сильном подпитии, упал лицом в лошадиное яблоко. И, не успев протрезветь от этой жизненной несправедливости, что-то такое намагичил, что лошади в королевском парке дичают за пару часов. Потом-то он протрезвел, но снять собственное заклятье не смог. Зато это дало разгон артефакторике. Но об этом в той заметке больше ничего не было сказано.

Плоская штуковина задрожала и поднялась в воздух. От земли мы оторвались примерно на полметра и уже одно это привело меня в ужас.

— Как-то мне не по себе. А поручни? Здесь есть поручни?

Боже, какой кошмар. Бедная Жасмин, гадкий Алладин ведь постоянно таскал ее на своем коврике! Точно, они же сидя летали.

— Ваше Величество?

— Сидя — ближе к земле, — отозвалась я.

И на самом деле, когда я села страх утих. Оно и правильно, сидя-то упасть сложнее.

— Прошу прощения, я не подумал, — Линед легко опустился рядом со мной. — Надо было брать дамский ленвинд.

— Ничего, просто накатило.

Мы сидели соприкасаясь плечами, мимо проплывали верхушки кустарника и мне захотелось попробовать подняться повыше.

— Но вы же напуганы.

— Но уже нет.

К поляне грифов мы мчались над верхушками деревьев. И это не страшно, если ты, во-первых, сидишь, а во-вторых, крепко держишься за короля. Он же Рубежник, он спасет.