А ноги предполагалось свесить по бокам от шеи, чтобы не мешать летуну махать крыльями. Это я поняла, когда Линед одним слитным движением оказался в седле. Потом он как-то хитро извернулся и подогнул под себя левую ногу. Хм, и куда тогда я сяду?

— Вашу руку, миледи, — скупо бросил он.

А ведь Линед, кажется, потерял всякое желание летать. Но отказаться я не посмела. И оказалась на коленях у короля. Точнее, на бедре. Обе мои ноги свешивались на правую сторону.

— Это и есть двойное седло? — со смешком спросила я.

— Нет, это одинарное, — усмехнулся Линед. — Вы раньше не летали и, поверьте, ощущения отбитой… гм, в общем, ощущения вам не понравятся. А учитывая, что это всего лишь прогулка и становится наездницей вам не нужно — то к чему все эти мучения?

«А еще такая посадка весьма сближает. Хоть и грозит королю занемевшим бедром», добавила я про себя, «Долго мы не пролетаем».

Но это его выбор, мне же было вполне удобно, хоть и немного смущающе. Я сижу на его бедре, ноги переброшены на правую сторону, а он крепко поддерживает меня за талию.

— А если вы меня не удержите?

— Поле, — односложно напомнил король. — И я уменьшил ваш вес.

От его дыхания у меня по коже побежали мурашки — сидя на его бедре я становилась выше и в итоге его дыхание щекотало мою шею. Ох, что-то мне уже ничего особо не хочется, скорей бы это закончилось!

Или не кончалось никогда — когда Гром взлетел, я и думать забыла о короле. Лететь на ленвинде или на грифе — огромная разница. Верх-вниз, ветер трепал волосы, внизу проносились какие-то домики, синяя лента реки, озеро и бескрайнее небо.

— Вы изменили свое мнение?

Вопрос короля я едва услышала, но тут же закивала. Склонившись к нему, я улыбнулась и честно признала:

— Полет восхитителен, но я бы не рискнула подняться в небо без вас.

Король нахмурился, видимо, ветер унес мои слова. Тогда, склонившись, я прошептала ему это на ухо. И ощутила, как он крепче сжал руки на моей талии. Приземлились мы у самого дворца. Гриф ловко повернулся и выставил крыло, по которому мы с мужем скатились на землю.

— Гром вернется сам. Спасибо, друг, за разделенный полет.

— Спасибо, — шепнула я глядя в умные глаза птицы.

Когда летун поднялся в воздух, я помахала ему рукой и рассмеялась, когда он в ответ подергал чешуйчатой лапой.

— Вам понравилось?

— Да, Ваше Величество, это было удивительно, — отозвалась я.

Предполагаю, что выгляжу сейчас не очень хорошо — ветер поиграл с моими косами, щеки горят да и губы, как мне кажется, обветрились.

Но он не отводил от меня взгляда.

— Где ты была? Ох, прошу прощения Ваше Величество, — на широкие ступени вышел Лийкхан. — Сестра моя драгоценная, я искал тебя.

— Что ж, ты меня нашел. Что-то случилось?

Я изобразила подобие того реверанса, что отвесила для меня леди Иссинель и пошла к брату.

— Что произошло?

— Просто хотел предупредить — Эрсталь задавал мне странные вопросы, слишком близкие к нашей ситуации, — негромко произнес оборотень и попытался меня приобнять. За что сразу получил по наглым лапам.

— Ты любишь Ильсин или это просто похоть? Если первое, то не трогай меня.

— А если второе?

— То тем более держи руки при себе, твои желания — твои проблемы, — фыркнула я.

— Проводить тебя до покоев или запомнила дорогу?

— Меня встречают.

Хаэтэ Шелтис изволил лично выйти на поиски своей эрзац-хозяйки. С легким презрением окинув нас взглядом, он коротко муркнул и направился вглубь хитросплетений дворцовых переходов.

— Не любит меня, зараза шерстяная.

— Видимо, есть за что. Доброго дня, дорогой братец.

Встреченные придворные отводили глаза и стремились поскорее раствориться в тенях. Чтобы не приведи боги не привлечь внимания королевы. Я так страшна? Или так страшна была Ильсин?

Закрыв за собой дверь спальни, я приказала Зеркальщику переодеть меня в мягкие штаны и рубашку. С духом случился небольшой коллапс, он никак не мог сообразить, для каких целей мне это нужно. А вообще, неплохо бы иметь одежку в запасе, чтобы не бегать каждый раз к трюмо. Мало ли что, заряд кончится или поссоримся.

— Это удобно.

— Удобно платье без корсета, — проворчал дух, но все же смог изобразить штаны и футболку.

— Спасибо.

Шелтис уселся у двери в кабинет и принялся гнусаво, надсадно орать.

— И не надо меня торопить, я и так собиралась пойти туда.

Но кот, явно понимающий больше, чем просто животное, начал завывать еще гнусавей.

Едва я открыла дверь, Шелтис рыжей молнией взлетел на самый верх стеллажей и замер там объемной и пушистой статуэткой.

— Понимаю, понимаю, остальные полки недостойны держать ваш пушистый зад, хаэтэ Шелтис, — фыркнула я.