Бальтус приосанился, огладил широченными ладонями свой накрахмаленный передник и поклонился. Затем шустро расставил блюда, собрал в стопку подносы и парой пинков направил своих помощников к выходу. У самых дверей притормозил, резко вернулся назад и забрал притащенный утром чайный столик.

— К сожалению, пока придется потерпеть Бальтуса и его ребят. Они дали мне клятву, повторно, — негромко сказал король.

— Ничего страшного, Бальтус довольно мил. Он даже нарвал для меня яблок, — отозвалась я. — Тебе не кажется, что на твою первую жену кто-то оказывал влияние? И началось это явно после того, как она забеременела Далейрой.

Линед вздохнул, разлил по изящным бокалам вишневый сок, забросил туда по паре льдинок и по листику местной мяты. Вероятно, ему требовалось собраться с мыслями.

— Да, думаю ты права, — выдохнул он наконец. — Иварис была очень тихой, но время от времени на нее словно нападала жажда деятельности. Очень недолгая жажда деятельности. Это было одним из симптомов приближающегося спонтанного превращения. После наложения печатей она стала обычной тихоней, без вспышек активности.

Он как-то преувеличенно аккуратно положил дневник на стол. И не сразу убрал от него руку.

— Она любила тебя, — шепнула я. Спросить, что чувствовал к ней он я не смогла. Просто не готова это узнать.

— Нет, — Лин покачал головой, — она любила себя-королеву. Иварис пыталась принять участие в придворной жизни и у нее это даже начало получаться, но потом она резко закрылась в своих покоях. Я так и не смог узнать почему это произошло. Можно было бы списать на печати, но с момента их постановки прошло несколько лет.

Положив нам на тарелки мясо со сливочно-желтым пюре, я осторожно заметила:

— Возможно, ее унижали? Оскорбляли на грани слуха, как меня. Так тихо, что не услышит никто, кроме редгенки.

— В профилактических целях я удалил от двора всех женщин и пригласил других, — вздохнул Линед. — Но Иварис больше не хотела давать балы, танцевать, принимать гостей и выезжать в город. Расследование дало нам крохотную зацепку — королева, в свой последний выезд, посещала городскую больницу и там долго беседовала с умирающей старухой. О чем они беседовали нам так и не удалось узнать, Иварис лгала на прямой вопрос, а женщина умерла спустя несколько минут после ухода королевы.

Король замолчал. Я жестом предложила нормально поесть и продолжить разговор после. Потому что невзирая на новости есть хотелось ужасно.

Пюре было выше всяких похвал, а вот мясо для меня оказалось островатым. Пришлось отпиваться вишневым соком. Который, надо признать, уже порядком поднадоел. Но лучше льдистой кислоты фрейра.

— Ты не думаешь, что это могут быть происки соседей? Из дальнего Зарубежья? — вдруг спросила я.

— Эту версию мы отрабатывали в первую очередь, — кивнул Лин.

— И?

— И ничего, — он отложил столовые приборы. — После передачи печатей мы пристально наблюдали за Ильсин.

— Ради этого надели на нее ограничивающие магию браслеты? Есть отпечаток, в газете.

— Мы некоторое время этим даже гордились, — хмыкнул Линед. — Нет, это была точная копия анти-магических браслетов. По отпечатку ты никак не определишь, настоящие ли они или нет. А учитывая, что на окна моей второй жены были экстренно установлены нарочито грубые, издалека заметные решетки… Мы ждали, что к ней придут. Будут утешать и плавно подталкивать к свержению короля.

Я отломила себе кусочек пряной лепешки и макнула ее в нежно-розовый соус. Вкуснота. И мысли в кучку помогает собрать.

— Ильсин знала об этом?

— Конечно, такие вещи втихую не делаются. Но никто не пришел и мы сняли решетки и антипортальные щиты.

— А браслеты? — я нервно потерла запястье, которое почему-то заныло.

— Они были надеты только на время отпечатывания. У Ильсин был какой-то травмирующий случай и она ничего не носила на запястьях. Все пошло прахом.

Мы оба замолчали. Лин превратил еду на своей тарелке в кашу и щедро залил это бордовым соусом. Я уже знала, что эта красивая и густая штука нереально острая. Хм, он не думает о том, что мы будем целоваться сегодня?

— А что за артефакты ты собирал? Для зачатия Далейры? — спросила я. — Может их могли испортить? Просто про них в каждом издании написано и мне стало интересно. У нас на земле тоже много всяких поверий, то мужчине на любовное орудие заговоренную веревочку повяжут, то женщине под попу что-нибудь уложат. А то и все вместе.

Лин рассмеялся:

— А вот это то, чем я и все мои предки гордимся до сих пор. Когда королева беременеет, эмиссары короля начинают скупать всякую ерунду за баснословные деньги. Мол, Мать Магия повелела это все собрать и любовное ложе окружить.

Я поперхнулась смешком. А они серьезно подошли к сокрытию своих тайн. С выдумкой и огоньком.

— Что будет дальше? — спросила я вдруг.