Не знаю, как все остальные реагируют на касание своих пяток, но я, как недавно выяснилось, до ужаса боялась щекотки. Мийя же, зная об этом, а также понимая, что вырвать из моих крепких рук подушку практически невозможно, уцепилась за правую ногу и попыталась пощекотать. Конечно, в ту же секунду я уже взвилась белым вихрем над кроватью и завалила ее на одеяло, а затем, издав победный клич индейцев, ткнула пальцы ей в бока. Мийа завизжала и, повернувшись на живот, неистово хохоча от восторга и ужаса, попыталась уползти от меня. Так мы и боролись с ней, пока с гоготом не свалились с моей кровати.

Буквально через секунду дверь распахнулась, с силой ударившись о стену, и на пороге комнаты появились тор Кер и Эллор. И если, дядя был уже в повседневной одежде, с книгой в одной руке и искрами атакующего заклинания в другой, то Эллор был одет в черные пижамные штаны с мокрыми волосами и двумя короткими клинками в руках.

Я вылезла из-за кровати, с которой мы упали, и стянула с нее подушку, под которую совсем недавно пряталась, и попыталась прикрыть неприлично открытую пижаму — маленький топик на узких лямках и шелковые шортики. Волосы были растрепаны, и часть гривы заслоняла мне обзор. Подув на прядки волос, упавших на лицо, я пискнула:

— Доброе утро, торы.

Мийа не стала показываться пред ясны очи неожиданных гостей, и продолжала хрюкать, скорчившись на полу за моей спиной.

— Дети! — припечатал тор Кер с укоризной во взгляде, погасил искры и вышел из комнаты.

Эллор же внимательно осмотрел меня с ног до головы, потом вернулся обратно к ногам, не скрытым подушкой и как-то загадочно ухмыльнулся.

— Девчонки! — поддакнул он удаляющемуся дяде и, встряхнув руками, заставив при этом исчезнуть клинки, взялся за ручку двери, — Выбор пижамки одобряю, — а затем закрыл дверь.

Я же, пискнув, рухнула на пол, утыкаясь лицом в подушку. Мийа подползла ко мне ближе и. загадочно улыбаясь, спросила:

— И что это было, тора Мила? — официальным тоном, приподнимая мои локоны, чтобы открыть часть лица с раскрасневшимися щеками.

— Не имею представления, тора Мийа, — с тем же пафосом ответила я, а потом снова пискнула.

— Ну да, ну да… — многозначительно продолжила девушка. Потом приподнялась на локтях и выползла из-за кровати. Поднялась, поправила свое домашнее платье и, уже направившись к двери, бросила:

— На свадьбу хоть пригласишь? — а потом с визгом выскочила за дверь, лишь чудом увернувшись от летящей в нее подушки, и, весело смеясь, убежала по коридору прочь от моей комнаты.

За завтраком, как, впрочем, и за весь день, я не встретилась не с дядей, ни с тором Эллором, маясь от воспоминаний о вчерашней ночи, я ждала, что будет делать кузен. На обед их также не было. А вот на ужин торы явились хоть и вместе, но в воздухе ощущалось напряжение. Они чинно сели за стол напротив друг друга, не произнеся ни слова приветствия. Я и Маэрта обеспокоенно переглянулись. Что-то произошло между ними сегодня и они, явно не пришли к согласию.

Ужин прошел в абсолютном молчании. Тишину нарушал лишь звон бокалов и скрежет ножей и вилок по тарелкам. Я беспрестанно бросала на Эллора взгляды из-под опущенных ресниц, а он не смотрел на меня. Ни разу даже не взглянул. Сначала я переживала, потом тихо психовала. Под конец ужина я ощущала себя преданной, брошенной, обиженной.

— Тетя, я бы хотела пойти в комнату и отдохнуть. — наконец я не выдержала и тихо произнесла. Казалось, еще минута и я разревусь.

— Девочка моя, ты все еще плохо себя чувствуешь? Весь день грустная. Может тебе надо пойти погулять? Вот предложи хоть кузе…

— Нет, — резко ответила я и зло глянула на “родственника”, - Я очень хочу отдохнуть. И, пожалуй, пойду.

Поднялась из-за стола и, отложив столовые приборы, двинулась на выход. Уже подойдя к двери, не сдерживая слез, катящихся по лицу, услышала:

— Доброй ночи, тора Мила.

Ничего не ответив, я вышла и закрыла за собой дверь, быстро поднялась в свою комнату и, заперевшись, на замок, села на пол, откинувшись спиной о кровать. Мне было обидно, невероятно сильно обидно и гадко. Я же не маленькая девочка, чтобы так ко мне относиться.

Просто развлекся, погулял и расслабился в компании нетрезвой, по сути, юной девице. Целовал ее! А я-то, Я! Распустила слюни! весь день ходила и ждала, когда же появится, когда заговорит со мной, как заговорит. Представляла, как он будет смотреть. Как вчера с восхищением и интересом. Ждала! Дура! Сама себе напридумывала и ждала!

— Все бабы дуры! — наконец изрекла я народную мудрость, вытерла с лица слезы вперемешку с соплями и отправилась в ванную комнату. Быстро ополоснулась, натянула на себя пижаму и залезла под одеяло. Долго не могла уснуть, ворочаясь с боку на бок, вспоминая вчерашний праздник и норовя то и дело снова разрыдаться, пока, наконец, не погрузилась в спасительный сон.

Затем дверь кабинета у подножия лестницы, на которой я стояла,

завернувшись в одеяло, открылась и из него фурией вылетел Эллор. Он замер на