Прошла в кабинет, кинув лишь мимолетный взгляд на кресло тора. Очень захотелось заплакать, но никак не получалось, поэтому я вытерла сухую щеку ладонью и двинулась к камину. Упала на коленки около него и на карачках подползла ближе к правой стене. Похлопала ладошкой по кирпичной кладке, нашла, наконец нужный и приложила к нему раскрытую ладонь. Серый кирпич задрожал, по его краям посыпались крошки, и он втянулся в стену, растворяясь в ее недрах.

Из темноты тайника выскочила полочка, на которой стояла большая шкатулка. Огромные камни, разных цветов украшали крышку. Быстро откинув ее, заглянула во внутрь. Дядя сказал, ничего не трогать кроме того, что только мое. Я узнаю эту вещь, что же это? Шкатулка была завалена монетками, разноцветными драгоценными камнями, каким-то кольцами, перстнями и среди этого всего блеснула цепочка.

— Ох! Двести двенадцать, двести одиннадцать… — этого просто не могло быть, моя рука задрожала и я, аккуратно, трясущимися пальцами подцепила цепочку, потянула ее о всхлипнула.

Эту цепочку с раскрывающимся кулоном бабушка подарила мне на десятилетие. Я всегда носила ее не снимая, но после того как очнулась у дома у дяди, считала, что украшение навсегда потеряно для меня. Оказывается, все это время оно хранилось у тора Кера.

Полностью вытянув цепочку из груды драгоценностей, я услышала звяканье. На серебряном шнурке, кроме овального медальона висело колечко, очень похожее на то, что я уже один раз использовала — кольцо-портал.

Я расстегнула замочек, сняла кольцо и надела его на палец. Затем, аккуратно застегнула украшение на шее, и сжав медальон в кулачке произнесла

— Спасибо! сто три, сто два, сто один…

— Мила! — рявкнул мужчина, стоящий в проходе.

Я вскинула голову и совершенно спокойно посмотрела на тора Хаэра. Он стоял, такой высокий, красивый, с разноцветными коробками от которых шел пар. В моей голове звучали последние слова тора Кера «…ты сразу пойдешь, что это! И воспользуйся им, оно настроено на тебя…».

— Что ты тут делаешь, Мила? Что ты взяла? Отвечай же! — мне казалось, что его взгляд может испепелить меня на месте, но я продолжала молча смотреть на него, сидя на холодном полу. Такой красивый.

— Не могу поверить, неужели это ты, ты все это организовала…что ты взяла в тайнике!!?? — мужчина бросил коробки на пол, вытянув перед этим из них свои белесые когти и рванул ко мне, но остановился буквально в шаге и с таким отвращением произнес:

— Неужели ради этих камней? Нет, все не так просто, да, Мила? Ты не легла бы под старика ради побрякушек, тут что-то еще… — меня словно по лицу ударили наотмашь. Сапогом.

Как? Как надо исковеркать человека, чтобы он такое о тебе думал. Я хотела все-все ему рассказать, но вместо того, чтобы броситься к нему в объятия и, наконец, покончить со всем этим бредом, всей этой путаницей, я сказала лишь одно

— Он не старик.

Эллор зарычал раненым зверем и буквально сразу снова выпустил когти, взгляд заволокло перламутровой пленкой.

— Скажи мне, что ты не имеешь к этому отношения, что Кер не из-за тебя погиб. Я, я готов простить тебе Маэрту, я готов простить тебе все, но ты — мужчина упал на колени рядом со мной, протянул руку, но не коснулся лица — но ты поклянешься, что не имеешь отношения к этому всему…

И вот тут я поняла, что имею к этому всему прямое отношение. Теперь я была уверена, тетя и дядя погибли только потому, что спасали меня. Неужели кто-то узнал о том, что мое тело подменили? И кровь. О боже, кровь с помощью которой создали яд, отравивший тору Маэрту был взят у мертвого тела ее единственной племянницы — той, что лежала сейчас где-то в лабораториях департамента загонщиков. И этот кто-то — может быть только Мастер.

— Похоже — тихо произнесла я, усиленно вглядываясь в лицо тора, запоминая каждую черту, стараясь запечатлеть ее в памяти, и с абсолютной уверенностью, что больше никогда не вернусь — я всему виной.

Мужчина дико взревел и вскочил на ноги, а я, как будто только этого и ждала, повернула кольцо, изо всех сил представляя свою комнату в академии. С следующую секунду провалилась в портал.

Из портала я вывалилась, что удивительно в своей комнате на пол, все еще сжимая в кулаке свой кулон. Села, помогая себе второй рукой, а потом, трясущимися пальцами, не снимая кулона с шеи, раскрыла его.

Само украшение представляло собой раскрывающийся на три фотографии овал. Еще в день моего рождения, бабушка помогла мне поставить в правый отсек фотографию моих родителей, в левый — их с дедом. Средняя часть пустовала. Тогда, будучи еще совсем ребенком я верила, что в эту часть вставлю фотографию своего мужа. Теперь я не была уверена, что смогу поместить сюда хоть чье-то изображение.

Аккуратно поглаживая пальчиком фотографии, я пообещала своим родным, что буду сильной, буду счастливой.