Отпустил, побуравил взглядом. Тоже мне, уцененная буровая установка для домашнего пользования. Его пристальный и подозрительный взгляд вызвал у меня ответные эманации плохих предчувствий, заставляя ежиться от неизвестности. К сожалению, не ошиблась. Да что ж такое! То как мешок волочил… теперь руку оторвать мечтает!

— Ты куда меня тянешь, маньяк эльфийский? Поставь где взял! — завопила я, вырываясь и тормозя ногами. Ну да, ну да… «Ока» против БелАЗа! Включила сирену: — Отпусти меня!!! Что вцепился, как в родное? Не твое — не трогай!

Тут он споткнулся, повернулся ко мне и спокойно так сообщил:

— Почему не мое? Очень даже мое! По закону ты моя жена. Могу делать что хочу и трогать везде где хочу.

Я от такой наглости прямо растерялась. И что особенно добило: ведь прав, гад… со своей точки зрения. А с моей? Тело, в котором я нахожусь, принадлежало его жене, но душа и сознание-то мои, к нему не относящиеся никоим образом. Супружеский долг он будет требовать с тела, но чувствовать-то буду я! Бог мой, как все запутано и двояко!

От философствования очнулась в пустом помещении с постаментом посредине, на котором покоился большой, переливающийся разноцветными искорками шар. Маг подошел к нему, поводил поверху руками, что-то бормоча под нос. Шар загорелся матовым белым светом. Потом свет начал играть оттенками спектра: красный, оранжевый, желтый, зеленый… Уже дошел до фиолетового… Волшебник бодро побегал вокруг шарообразного монумента, побрызгал водичкой во все стороны света и вскоре помахал рукой, приглашая подойти.

Благоверный потащил меня к пьедесталу, приговаривая:

— Мне нужно кое-что проверить. Положи руки на этот шар.

— Я сейчас совершенно свихнусь! — заорала, выдергивая руку. — Мы спиритический сеанс устраивать будем или на печени гадать? Любит, не любит, плюнет, поцелует?

В ответ на меня оглушительно рявкнули:

— Делай что я велел!

Что-то мне, однако, все меньше это нравится… Нет, я не против, только не согласна! Сделав недоуменное лицо и поковыряв в ухе, спросила:

— Ты что-то сказал? Извини, за ревом иерихонских труб не расслышала.

— Я сказал — клади руки на шар!!! — У Повелителя начался нервный тик.

Подумав о грядущих последствиях, ответила:

— Тебе надо, ты и клади. Откуда я знаю, вдруг этот шарик меня убьет или током дербалызнет?..

— Я тебя сейчас сам убью!!! — завопил припадочный, протягивая к моей шее руки и вживаясь в роль Отелло.

— У, какие мы нервные! — резво отпрыгнула, спасая жизнь, и подошла к шару. — Кладу я уже руки, кладу.

Хотите узнать человека? Доведите его до кипения и посмотрите, что из него испарилось. Но смотреть мне было уже некогда. Лучше бы он меня убил!

Шар будто затягивал, показывая мой дом, сына, мужа и меня… Меня?! Я перестала что-либо понимать. Мыслимо ли это? Кто занял мое место? Почему я здесь и там одновременно? Стоп! Эльфийка! Ну конечно, если я здесь замещаю ее, то, по логике вещей, она там замещает меня. Вот дрянь!

Пока я бесилась, на меня соизволили обратить внимание:

— Здравствуй, Эрика. Я — Эланиэль.

От злости меня затрусило как в лихорадке. Имела бы возможность дотянуться — свернула бы шею на раз-два-три!

— Представь себе, я как-то догадалась! Почему ты с ними? Зачем ты это провернула? Немедленно верни все обратно! Я хочу домой! Там мой сын! СЫН! Ты меня слышишь?

— Так нужно, не сердись! Мы должны были поменяться по воле богов. Теперь все правильно, души на месте. Тебе со временем объяснят — твой дом там. Не беспокойся, на Земле ничего не заметили. Я обещаю любить твоих мужчин и сделать их счастливыми. Извини, но тебе назад дороги нет. Душе Эрики не вернуться сюда больше никогда. Прощай!

И эта мерзавка ушла.

Пришло осмысление услышанного. Назад дороги нет? Душе Эрики не вернуться больше никогда?.. Из глубины души вырвался крик отчаяния:

— За что?! Не-э-э-эт!!!

Отчаяние сменила боль, сжала в объятиях, обернулась вокруг меня. Засмеялась, рассыпая смех ранящими серебряными колокольчиками, запустила свои щупальца вовнутрь, вывернула наизнанку душу, добираясь до самых потаенных уголков сердца. Рвалась в клочья душа, выдирали с кровью, с мясом тоскующее сердце, лопались с треском натянутые нити, оставляя после себя пустыню. Я не выдержу больше этой боли! Отпустите или уничтожьте меня!

Боль отступила, отдавая меня во власть непроглядному мраку. Уйди. Зачем ты пришла, тьма? Оставь меня, я сгорела в этой боли. Меня уже нет, пусто внутри, лишь хлопья черного пепла, кружась, погребают под собой любовь и привязанность. И только память жива…

Темноту рассеял свет, формируясь в женскую фигуру, излучающую волны доброжелательности и беспокойства.

— Зачем ты мучаешь меня? Что тебе нужно, свет?

— Тебя.

— Меня? Для чего?

— Ты мое дитя.

— Кто ты?