— Не надо! — вовремя спохватилась Маша. — Мне твоего Нового года хватило!

— Ну извини, — ни секунды не раскаиваясь, развела я руками, негромко подхихикивая.

Моя сестричка простонала:

— Все, устала, сдаюсь!

Я чмокнула ее в щеку:

— Маша, я тебя люблю!

В результате наших дебатов я оделась в роскошное, скромно декольтированное золотое платье в стиле ампир. Туфли я выбрала золотисто-бежевые, классическая шпилька и острый носок. Я их нагло вытащила из своего мира, оставив магазину взамен золотой эквивалент. Из драгоценностей согласилась надеть лишь изящную диадему, брачные браслеты и небольшое колье (Маша скривилась, презрительно обозвав его «домашним»).

Последний раз мы поругались из-за прически. Маша с завидным упорством хотела накрутить у меня на голове копну и утыкать ее перьями. Выступать в роли пугала мне не улыбалось, и я настояла на своем варианте. Вспоминая императрицу Жозефину Богарне и прически дам того времени, я накрутила по бокам симпатичные букли и часть волос собрала на затылке, оставив открытой шею.

Маша смотрела, широко открыв глаза. Судя по всему, одобрила. Все, я готова.

Раздался стук, и вошедший Айлонор окинул меня восхищенным взглядом, улыбнулся и опустился на одно колено.

— Разрешите быть вашим сопровождающим, Повелительница.

Я молча подала руку. Мы шли длинными коридорами, я настраивалась на предстоящую беседу с Повелителем.

Мы подошли к двери. Все как тогда перед первым балом. Сейчас я тоже стояла у дверей, только в этот раз почему-то отчаянно трусила. Представляете? Аж коленки дрожали.

— Повелительница Эланиэль! — заорал над ухом глашатай.

Все, глубокий вдох — и вперед! Айлонор ободряюще сжал мой локоть, безмолвно призывая успокоиться, собраться и не бояться. Я вскинула голову и подмигнула. Мы двигались по направлению к трону, пересекая громадный, светлый, заполненный народом зал. Дроу провожали нас заинтересованными глазами, шепотом обсуждая нарушение этикета. В зал я была должна войти с Повелителем, но у меня нынче другой сопровождающий. Теперь для всех я опальная супруга, потому что второй раз появляюсь на балу без мужа. За третьим разом обычно следует развод. За несколько часов я проштудировала и вызубрила этот чертов этикет, не желая снова попасть впросак и усугубить свою вину. Дарниэль, будучи опытным руководителем, все же принял решение исправить ситуацию: он встал и пошел нам навстречу, демонстрируя подданным, что он оказывает мне определенную долю уважения.

Повелитель был невероятно элегантен в бархатном черно-золотом костюме. Черная шелковая рубашка, сверху черно-золотой камзол, расшитый золотой нитью. Мое сердце бухало так, что его, по-моему, можно было услышать в зале. Мы встретились на средине пути. Он кивнул, я присела в реверансе. Его лицо было абсолютно спокойно, и, окинув меня холодным взглядом, он взял меня за руку и повел к трону. Все происходило без слов. Рядом находился будто чужой, незнакомый мужчина.

Дарниэль подвел меня к трону и произнес краткую поздравительную речь. Собравшиеся на праздник дроу ликовали, хлопали и громогласно поздравляли нас.

Когда прозвучала первая мелодия, Повелитель увлек меня танцевать. Ах да! Бал должен открываться вальсом правящей пары. Мы молча кружились на зеркальном паркете. Он упорно смотрел поверх моей головы, и я не могла поймать его взгляд. Мне нужно было хоть что-то сказать, начать разговор, но пересохшие губы не смогли вымолвить ни слова. Танец закончился. Дарниэль подвел меня к трону, почтительно усадил, вежливо кивнул и ушел по-английски, не прощаясь.

Я осталась одна, глядя на полный зал гостей. Чувствовала себя обманутой дурочкой. Как тоскливо!

Незаметно сморгнув слезы, я снова посмотрела в зал. На меня, ободряюще улыбаясь, глядели приятели и знакомые. Спасибо вам всем за поддержку!

Не все приглашенные вели себя дружелюбно. Кто-то смотрел равнодушно. Были откровенно злобные взгляды. Дар отирался около шикарной брюнетки, если не ошибаюсь, той самой, с которой он вел «государственные дела».

«Ну и что мне делать? Напиться с горя? Устроить скандал? Со зверской рожей потаскать эту Лаурку за лохмы? Чего я этим добьюсь? Сама унижусь и его опозорю. Вот же стерва! Смотрит так ехидно, словно наслаждается моментом своего триумфа. Как же с ним поговорить? Скакать за ним по залу и отковыривать от этой дамочки? Не хватало! Дождаться окончания бала и отловить по дороге? А если раньше удерет? Караулить у дверей?»

Воображение тут же нарисовало картину «Я в засаде со скалкой».

«Обхохочешься. Черт, да хватит ее за задн… мягкое место щупать! Все равно не найдешь! Ничего там не выросло! Ой!»

Тут до меня дошло: я ревную. С ума сойти! Я его ревную!

«Ну и какое мы примем стратегическое решение?»