Занятая грустными мыслями, добрела до поляны. Там стоял Гром. Мне стало стыдно: трепыхаясь со всеми этими свалившимися на голову событиями и бесконечными семейными проблемами, я забыла о нем. Забыла друга. Похоже, Гром меня ждал. Обняв его за могучую шею, уткнулась лицом в гриву. Конь развернул ко мне умную голову и боднул в плечо, коротко всхрапнув. Я очнулась от невеселых дум и сказала:

— Здравствуй, мой хороший. Прости, не могла прийти раньше.

И осеклась. Гром смотрел на мои татуировки. Я могла поклясться, что он был поражен, ошарашен, раздавлен, если эти слова вообще применимы к животному. Он развернулся, сделал шаг, еще один и… стремительно ускакал. Его бегство стало последней каплей. Я зарыдала, судорожно всхлипывая.

Что-то большое мягко коснулось моей ноги. Опустив глаза, увидела Сильван. Хоть ты меня не бросила! Желтые глаза каргаала сощурились, она повернула голову, указывая направление: на краю поляны стоял Дар. Понял или испугался? В горле застрял комок, мои глаза туманились.

Под его ногами зашуршали листья. Сильные руки легли мне на плечи.

— Прости, я был неправ. — Тихий шепот шевельнул прядь волос. Понял.

— Прощу, но ты должен мне желание, — с облегчением улыбнулась я, воспользовавшись моментом.

И услышала в ответ беззлобное:

— Маленькая шантажистка.

— Да, я такая! — удовлетворенно ответила Повелительница. Встряхнула золотистой гривой, в которой опять застряли веточки и листики. — И этим горжусь! — созналась в «жутком» грехе.

Муженек нетерпеливо щелкнул пальцами:

— Уговорила. Весьма убедительный довод. Что ты хочешь?

— Возьми меня с собой на конную прогулку, — внезапно пришло мне на ум требование.

Удивленное лицо мужа говорило лучше всяких слов, но возражать он не стал, решив направить энергию в другое, более приятное русло.

А цветочки на поляне оказались жутко колючими. И почему мне не хватило ума вытащить магией хотя бы одеяло? Да, умная мысля всегда приходит опосля!

Я смотрела в окно кабинета — рассеянно наблюдала за стаями воробьев, гоняющих обнаглевшую ворону, и дожидалась новоявленного родственника. Его должны были проводить сюда. После нашей размолвки Дар скрепя сердце (и скрежеща зубами) согласился оставить меня с братцем наедине. Шаги в коридоре, звук распахнувшейся двери и мягкий ласковый голос:

— Эланиэль, как ты себя чувствуешь? Я привез тебе игрушку!

Я оглянулась. Передо мной стоял эльф, очень похожий на «папашу», только глаза васильковые, и держал в руках… медвежонка из распушенного войлока! Он привез мне игрушку? Да, я помнила, как настойчиво требовала игрушку у Калэстеля, а привез обещанный подарок его сын? Он приехал из-за игрушки? Растерянно переводила глаза с игрушки на него и не знала, что сказать. Такого я не ожидала.

— Эланиэль? — повторил он.

Молчание. Как трудно его нарушить и соврать тому, кто искренне беспокоится о дорогом человеке. Но эльф мгновенно, с одного взгляда, все понял сам и поник головой.

— Где она? Кто ты?

Решение пришло внезапно. Протягивая ему руку, попросила:

— Араниэль, пойдем со мной, — и повела его к Шару Судьбы. Трудно предугадать, получится ли у меня, но стоило попробовать.

Мои ладони невесомо легли поверх него. Шар замерцал и засиял ровным золотистым светом. Он показал молодую женщину со светлыми завитыми волосами и зелеными глазами. Прозвучал тихий обеспокоенный голосок:

— Зачем ты позвала меня, Эрика? Как у тебя получилось?

— Нет. Тебя позвал кое-кто другой… Я не одна здесь, — ответила, чувствуя жгучую боль в сердце.

— Эланиэль?.. Что с тобой, сестренка? Где ты? — ворвался в нашу беседу Араниэль.

— Здравствуй, братишка! — отозвалась сестра. — Не волнуйся! У меня все в порядке, правда! Я нашла свое место в жизни. Будь счастлив и ты.

Грустно улыбнувшись, эльф признался:

— Сестренка, рад, что все хорошо для тебя сложилось.

— Прощайте! — глухо донеслось до нас, и связь прервалась.

Араниэль шепнул, не отрывая взгляда от тусклого шара:

— Просто я опять остался один…

— Неправда, у тебя есть семья. Загляни в себя, и ты поймешь, о чем я говорю! — утешила его я.

Мы стояли с Араниэлем, держали руки на Шаре и смотрели в мутное стекло. С болью и мясом вырывались из меня связи с тем миром. Но одновременно они замещались другими, родственными узами. Внезапно братика Эланиэль я осознала близким и родным.

— Здравствуй, брат! — Хотелось плакать. Я разглядывала васильковые глаза, упрямую морщинку между бровями, горестный излом губ и приходила к пониманию — одним родственником у меня стало больше.

— Здравствуй… сестра. — У него в глазах стояли непролитые слезы.

— Извини, можно тебя звать немножко короче? Я… мне плохо удается запоминать ваши имена, — тихо промолвила я.

— Можно, — ответил сын Владыки. — Как бы ты хотела меня именовать?

— Ты не против стать Ниэлем?

— Хорошо, пусть будет Ниэль, — немного подумав, согласился новообретенный братик.

— Спасибо, — благодарно улыбнулась я. — Ты останешься погостить?

Эльф застеснялся: