— Мария Петровна. Синютина, — представилась я. — А вы?

— Терентий Иванович. А это Поликарп Кузьмич, — кивнул солдат на напарника. — Мы, можно сказать, теперь у вас постоянные гости.

Я кивнула.

Логично, выделить на свой участок отдельных людей. Они и специфику работы будут знать, и связи наладят, и общий язык с руководством найти постараются. Притрутся, примелькаются…

— Рада знакомству. Я вперед поеду, скоро должны стройматериалы доставить, приму пока все. А там и вы подойдете.

— И то… езжайте, барышня.

Полтора часа я ждала работников. Но арифметика все равно неплохая. Полтора часа туда, полтора обратно, восемь с хвостиком часов на работу. Отлично!

А пока ждала, успела принять первые возы с досками и инструментами. Проверить все и наметить фронт работ.

А еще…

Скиты.

Точнее, их остатки.

Пока Ваня был занят важным делом, стерег материалы, я решилась.

А именно — вошла в дом.

Я-то знала, куда ступить и как шагнуть, чтобы крыша мне на голову не рухнула.

Как это было? Тогда, несколько столетий назад? Я закрыла глаза и представила себе.

Вот молодой мужчина, чем-то неуловимо похожий на Демидова, несет тело красивой девушки куда-то в потайное убежище. На тонких губах предвкушающая ухмылка. Жестокая, скотская…

Двое охранников переглядываются, но ничего не предпринимают. Что им до несчастной Аниты? Наплевать и позабыть.

Лежат на кроватях, беседуют, ждут… объедков с барского стола ждут. Им не впервой, они уже ловили для барина крестьянских девок, они же и закапывали то, что он них оставалось. Нелюди, твари такие…

Вот двое монахов.

Они стоят на коленях перед иконой и молятся. То, что они могут сделать.

Единственное….

К их чести, они и рады бы остановить Демидова, но — как? От них ничего не зависит, шаг в сторону и им просто свернут шею. Рассказать кому-то?

Но этим краем правят Демидовы, кто пойдет против них?

Остается лишь молиться за вразумление жестоких и не осознающих. Хотя как можно не понимать, что другому тоже больно? Небось, как самого бы Демидова прижали, мигом бы сообразил.

Они молятся.

А тем временем, в потайном подвале Нита рожает мальчика. Корчится от боли, кричит… ребенка на руки принимает Демидов. И отдает матери. Но излагает свои условия.

Зря.

Доведенная до отчаяния, Нита призывает всю свою силу.

Монахи умирают быстро. Равно как и охранники. А вот Демидов…

Тому приходится хуже всего. Но Господь милостив…

А вот тела…

Я медленно касаюсь стены дома. За столько времени скиты вросли в землю, покрылись мхом, да и раньше…

Дерево — растет из земли, над ним тоже есть моя власть. Я медленно провожу пальцами по бороздкам в пушистом покрывале. Мох щекочется, словно бархат, такой мягкий и гладкий…

— Дай им покой. Пожалуйста, дай им покой…

И вижу, как расступается земля.

Это не отпеть и похоронить, нет. Но четыре костяка теперь никто не найдет. Не выкапывать же их?

Их втянуло куда-то глубоко, обволокло землей, упокоило и успокоило.

Пусть покоятся с миром…

Души?

Тут я ничего не скажу. Но мне кажется, что души ушли уже давно. Каждая — своей дорогой. Охранники вниз, монахи… тут мне сказать сложно. Может, наверх, а может, и тоже вниз. Можно творить зло, а можно знать и не пресечь. И это вполне равноценно в некоторых случаях. Хотя не мне и судить.

Пусть спят.

Пусть возвращаются в мир, когда Господь рассудит.

Пусть перевернется эта страница… так ли?

Получится ли это?

Я тяжко вздохнула.

Нет, не получится.

Демидов, будь он неладен. Демидов, вечный и неповторимый… рано или поздно мы столкнемся.

— Маша!!!

Голос Вани ворвался в мои мысли.

Прибыли конвойные. Пора была определять фронт работ, показывать, рассказывать, договариваться… меня ждали дела и снова дела.

А остатки материалов и инструментов, кстати, в скиты и сложим. Авось, сразу сюда не полезут, а на крайний случай еще и я ловушку оставлю.

Итак — за дело!

Я погладила привычно висящего на мне Нила, малыш хрюкнул, не просыпаясь, и я отправилась работать. Что бы там впереди ни было, это не повод складывать лапки и плыть по течению! Вперед и только вперед!

Интерлюдия.

Сергей Владимирович был бледен.

Потом красен, а потом опять бледен.

Да уж, будешь тут.

Дом сгорел, казна… казна тоже сгорела. Убытки исчисляются не миллионами — сотнями миллионов. Откуда столько?

Там же и драгоценные камни были, и золото… управляющий распорядился все разбирать, как земля остыла. И — Демидов ему верил.

Клялся управляющий и божился, что ни капли золота, ни осколков камней — ничего не нашлось.