Можно, конечно, и на ярмарке торговать. Но ежели договориться с военным или тюремным ведомством, там клиент неприхотливый. И сожрет, и добавки попросит… старые запасы дно показывают, новые либо закупай и по железке вези, что дешевле их не сделает, либо жди до осени. А вот если я сейчас предложу свои овощи, да по цене, чуть ниже оптовой, могут и взять. И даже порадоваться.

Откат, конечно, дать придется, ну так дело привычное.

Мне заплатят подешевле, запишут подороже, разницу пополам. А главное, договориться, чтобы по осени у меня второй урожай забрали.

А чтобы не хранить, ты сразу договаривайся, и что, и сколько…

Зачем тебе еще и склады?

Собрали, перевезли в тот же день, опять же, слух пустить, кому и что ты продаешь. Ну, это я по дружбе обеспечу, там словечко шепну, тут слушок…

Кому ж охота с некоторыми ведомствами связываться?

Это Маше Синютиной бяку сделать несложно, мещанка она и есть мещанка. А службе Императорской? Не злоумышление ли тут против Государя?

Ай-ай-ай…

Понимаешь, Машенька?

Околоточный, во избежание, как он сам говорил, заходил к нам где-то раз в неделю, а то и чаще, пил чай с пирогами, которые мастерски наловчился выпекать Петя, разговаривал с мамашей о погоде…

Маман наряжалась во все самое лучшее, краснела и пыталась стрелять глазами. Получалось так, что мне под стол спрятаться хотелось. То есть хотелось бы.

Но Елпифидор Семенович все это тоже насквозь видел и воспринимал с юмором.

Мол, бывает, проходит, не переживайте, Машенька. И не таких видали, а и с теми работали.

Я кивала.

Зато мамашины прежние знакомые попритихли. Кому ж рисковать охота?

Так зайдешь, выпьешь, побузишь, и очнешься уже в околотке. Еще и ногами тебя побьют… или не ногами, все равно помнить не будешь. Да и соседи тоже…

Пакостить бы можно, но стоит ли нарываться?

Вот, если у меня ничего не получится, тогда они опять могут полезть. Но…

Урожай был такой, что мне аж приятно было. Пришлось отправляться в тюрьму. Конечно, не просто так, а с бизнес-планом.

***

Полковник Иванищенков принял меня вполне радушно.

— Мария Петровна, мое почтение.

— Михаил Николаевич…

Я улыбалась.

Полковник тоже, а что? Клиент пришел выгодный, платежеспособный, дело с ним иметь можно… ну так? С чем пожаловали?

Я молча выложила на стол свое предложение.

Овощи.

Цена.

Условия.

Получалось и правда дешево, именно из-за труда заключенных. Хотя включила я все. Вплоть до расходов на откаты. А что?

Давала взятки?

Компенсируйте!

И все равно получилось чуть не в полтора раза дешевле, чем на рынке. Даже оптом. Пришлось еще чуток накинуть, чтобы вовсе на шею не уселись.

Полковник прочитал предложение.

Подумал, и дописал свое.

Естественно, откат. В целом, мне, ему…

Я подумала, и чуток исправила цифру. В свою пользу.

Торговались мы минуты две, потом пришли к соглашению, и полковник кивнул.

— Везите. Когда сможете?

— Я улыбнулась.

— Если еще народ выделите для уборки урожая… так хоть на той неделе. Пора уж.

Конечно, я получила и народ. И договор.

Аванса не было, да и ни к чему. Взаимовыгодное сотрудничество иногда полезнее, чем разовая выгода.

Итак — уборка урожая.

Первого, выросшего в Туманной Лощине.

***

Три дня адовой каторги.

Одно дело — растить, другое — убирать. Хотя и растить тоже сложно. Рыхлить, подкармливать, те же пугала от птиц делать с трещотками… это люди Лощину пока стороной обходили, а зверям и птицам на все чихать. Имели они те страхи в виду.

Работы хватало на всех. А потому по мешку гороха и капусты отправлялось по семьям моих работников. Специально собрали, отложили, пусть развозят. Артель возчиков я все же наняла, вот, основная масса возов отправлялась к тюремному складу, где мешки принимал, развязывал, проверял и вновь опечатывал прапорщик, неуловимо напоминающий хомяка. И плевать, что тощий и сутулый, видимо, порода такая, завхозовская, отпечаток накладывает.

И был доволен.

Овощи хорошие, качественные, гнилья нет, хоть ты сам вари да кушай…

Еще и по осени обещают. Я понимала, что и к его лапкам что-то да прилипнет, но десятку все равно сунула в карман мундира. Тихонько так…

За что и была удостоена поцелуя ручки. И заверений, что: 'проследим, не сумлевайтесь, барышня'.

Вот и ладно.

Уборка длилась три дня. И ночами пришлось на всякий случай выставлять караул.

Но — тишина и спокойствие.

Потом мы перевезли первый урожай, развезли его и по домам, и я направилась к полковнику, за расчетом.

Со мной честно расплатились, поделив излишки. И я направилась к баронессе.

Пятьсот рублей на благотворительность, много это — или мало?