Магия земли была намного больше свойственна для мужчин, есть такое. Но женщина… Магиня земли могла выносить потомство даже от безнадежного бесплодного. Даже с проклятием.

Даже…

Вот в принципе — от кого бы я не залетела, у меня будет здоровый ребенок, многочисленное потомство и прекрасное здоровье как во время беременности, так и после.

Князь погладил подбородок и посмотрел на меня.

— Что тебе с этого?

— Личная выгода, — улыбнулась я. — Исключительно она.

— Какая же?

Ну да, меня в сделку включали, как товар. А у колбасы не может быть своего мнения о потребителе.

— Если я рожу ребенка господину Демидову, то хочу, чтобы на его счет была положена определенная сумма денег. Равно как и на мой, личный. Господин Демидов уже немолод, да и проклятие, если оно есть, постарается не оставить ему шансов. Не хочу зависеть от его родни.

— Насколько крупной должна быть эта сумма?

— Тут я во всем полагаюсь на вас, батюшка. Возможно, мне придется вернуться с ребенком под родительский кров? Случись что? Или — не придется?

Щелчки шестеренок в голове князя было слышно без фонендоскопа. Перед ним вырисовывались интересные перспективы.

И пока помолвка не заключена…

— Я подумаю над этом. Иди, Мария. Был через два дня, тебе надо готовиться.

Я встала, присела в полупоклоне и послушно вышла.

И только за дверью позволила себе перевести дух.

О, великий Мольер, да святится твое имя во всех мирах!

Кто время выиграл — все выиграл, в итоге! Вам нужно без конца выдумывать предлоги… то выла на луну соседская собака… ну словом, мало ли препятствий есть для брака? *

*- Мольер, Тартюф. Прим. авт.

Пусть поторгуются, пусть потянут время. А я постараюсь что-то сделать.

Сейчас я уже не боялась этого мира.

Сбежать?

А хоть бы и так! По крайней мере, проживу свою жизнь так, как мне захочется.

Жаль, с Андреем Васильевичем не попрощалась. Но он все понял. И вышел в коридор, когда я уходила.

Взглядов нам было более, чем достаточно.

Мы уже никогда не увидимся. Но и не забудем друг друга. И может быть, своего первого ребенка я назову Андреем. И расскажу ему о хорошем человеке.

Смогу ли я побывать на его могиле?

***

Грусть так и не проходила, и чтобы не трепать себе нервы тоской, я занялась разборками. Хотела запереться, но ни на одной моей комнате задвижек не было, только на ванной и на уборной. Каково?

Все я понимаю, но вряд ли молоденькой девушке нравилось, что в любую минуту к ней могут вломиться. Никакой приватности, никакого уединения… это плохо. Пришлось подпереть дверь стулом.

Сразу не своротят, а там я еще парочку поставила. Пусть развлекаются и стучать учатся. А я пока подумаю о важном.

Вот ни разу не поверю, что княжна не вела дневник. А если что-то есть, надо найти.

Где она могла его прятать?

Хм-м… вопрос.

И я принялась перекапывать спальню с пола до потолка. Потом подумала — и подключила мозг.

Спальня — это хорошо. Но ведь доступ-то у всех, заходи, кто хочешь. А если ванная?

Там можно закрыться, там можно побыть наедине с собой, там тебя не потревожат без твоего разрешения… Есть ли там, где спрятать дневник?

Я переместилась в нужную комнату.

Ванная представляла собой роскошный мраморный бассейн, утопленный в пол. До водопровода тут уже дошли, это хорошо.

Что есть еще?

Роскошное трюмо, перед которым три могут сидеть, причесываться.

Куча банок-склянок-бутылок.

Удобный стул.

Шкафчик со всякими халатами.

Унитаз в форме тюльпана.

И даже растение в большой кадке. Пальма, что ли?

На нее я свое внимание и обратила. Покрутила горшок так и сяк, поводила по нему руками… нет.

Трюмо — в последнюю очередь. Прощупать стул — нормальный.

Трюмо?

Ага!

И здесь горничные ленятся, это закон жизни. За зеркалом и была спрятана тетрадка. И судя по количеству пыли, тайник был надежным.

Я сунула тетрадь в карман юбки и покинула ванную.

Почитаем.

***

Кто бы сомневался, что спокойно мне почитать не дали. Толкнули дверь один раз, второй…

Я поспешила удалиться обратно.

Кто бы там ни ломился, я занята. У меня было важное дело… а что — подождать и постучать нельзя?

Грохот заставил меня выскочить обратно.

На полу лежал лакей, пропахавший носом добрых полметра. И нос разбил… кровь капает. Пожалеть его?

Вот еще не хватало.

Я открыла рот и завизжала на весь дом. Не уважаете? Так бояться начнете!

***

Через десять минут у меня в комнате было шумно и людно.

Лакея увели, а меня успокаивали всем миром, заявляя, что человек ничего дурного не хотел.

Я не верила и рыдала в голос.

Как же!