— Мать, тебя где черти носили?

— Ванечка, — залебезила мать, — ты уже дома? А я Машу встречала…

— И как — встретила?

Пацан смотрел недоверчиво, как волчонок.

М-да. А и ладно, мало у меня племянников было? Считаем и этого — своим и начинаем воспитывать.

Я отодвинула с дороги маман, выбрала место почище, поставила вещи, благо, немного их было, и прищурилась.

— Иван Петрович Синютин, значитца…

На миг мальчишка опешил. И я атаковала уже активнее.

— Мать встречаем на пороге, и тут же хамить начинаем? Ну-ка живо, сумки забрал, печь растопил… дрова есть?

— Н-нет…

— Сейчас дам денег, живо по соседям. Прикупить и протопить. Будем ужин готовить.

— А ты…

— А я — твоя старшая сестра. И уши драть тебе буду на законных основаниях.

— А руки не отвалятся?

Спустившись с крыльца, мальчишка возвышался надо мной примерно на голову. Руки в бока, вид самый что ни на есть наглый, взгляд тоже…

— Ничего так, сестренка…

Ты куда смотришь, сопля с претензиями? Ну все, мое терпение кончилось. Его и так-то невеликие запасы были.

— Продемонстрировать? — нежно уточнила я.

— Чего?

— Того. Я тебя сейчас пну вот сюда, — наглядно потыкала я носком ботинка парня в коленную чашечку. — Пока ты будешь прыгать на одной ноге, стукну по голове… да хоть бы и этой курицей. А когда упадешь, отпинаю, как захочу. Вопросы есть?

— Уверена, что получится?

— Получится. Но курицу жаль. Так идешь за дровами?

— Дети, как вы разговариваете?!

Мы с одинаковым недоумением покосились на маман.

Как-как, да так! Ясно же, что мы выясняем, кто главнее. Так же ясно, что я круче — у меня есть деньги. Но уступать свое место без боя?

Никогда!

Вот Ванечка и шипит, дело житейское. Ничего, пошипит и за дровами пойдет.

Я сунула руку в карман и достала мелочь.

— Хватит?

— Щас к Вирятиным стукну, у них надысь полную телегу хозяин привез, — сориентировался мальчишка. Схватил монетки и вылетел за калитку.

Я прошла внутрь.

М-да. Это — не нищета. Это — намного хуже.

Дом-то был построен на века, и устроен толково. Начинался он прихожей, большой и некогда, наверное, уютной. Сейчас тут во всех углах валялась какая-то рванина и обувь, повсюду висела одежда… Я плюнула, и прошла не разуваясь. Хуже тут уже не будет, да и Ваня в сапогах был. А слой грязи на полу такой, что хоть картошку сажай.

Окна были застеклены слюдой. Не стеклом, нет, дорого. Но и не пергамент или бычьи пузыри, слюда. Зажиточно жили.

Все равно, в доме было сумрачно и только несколько лучин потрескивало, наполняя кухню (раз печь — пусть будет кухня) светом и запахом горящего дерева.

— Мама?

Голос раздался с печи.

Большеглазый лопоухий мальчишка смотрел на нас серьезно и недоверчиво. Понятно, мама, но с ней-то кто.

— Петруша? — попробовала угадать я.

— Да. А ты — Маша?

— Я, — согласилась я. — А чего ты на печке?

— Нога болит…

Я протянула матери корзины.

— На стол. А я пока посмотрю… показывай, какая нога болит? Ежь твою рожь!

А что мне еще было сказать?

Я не гений, но вывих угадаю. Или перелом?

Нога опухла чуть не до бедра, красная, воспаленная… кажется мне — или коленный сустав выглядит не вполне естественно? Вывих?

На такой опухоли, черт его разберет. Я-то ни разу не медик, мой потолок — синяки и шишки йодом заливать.

— Что делал? Рассказывай?

— Бегали. Потом Сенька меня толкнул, я упал в яму, а он убежал.

— Нога такая давно?

— Домой я сам дошел…

— Только вчера опухать начало, к вечеру. Я мазь взяла, припарки сделаю… — отозвалась от стола мамаша…

Я кивнула.

— Ясненько. Подозреваю, что это вывих. Или перелом, что хуже… короче, лекарь нужен.

— Да откуда у нас такие деньги! — опять взвилась мамаша.

— Я высылала, — огрызнулась я. — Что, не хватает?

— Да что ты там высылала? Слезки горькие, сиротские…

— Люди и на меньшее живут, — отрезала я. Маша говорила, что рублей по двадцать в месяц переводила. При цене за кубометр дров около двадцати копеек, уж дрова-то не заказать?

— Не с тремя детьми!

— Работать не пробовала?! Нет? Я тут, у тетки, с ночи до зари вкалывала, чтобы тебе деньги отправлять, а ты даже детьми не занимаешься?! — заорала я. — Не работаешь — ладно! Так почему в доме гадюшник? Стол грязный, пол немытый и неметеный, дров нет, жрать нечего!!! Ты — мать! У тебя трое детей на шее! Что за х…ня тут творится!?

Орать я могла долго и выразительно, а тут еще накопилось и накипело.

День выдался… песцовый.