Есть самоучки, есть самородки, но чаще или их находят и пристраивают, или они попросту погибают. Магия — это не картошка, хотя и ту сажать-растить непросто. А тут — стихии.

Да звезданет такой маг — и от него самого только ушки с тапочками останутся. Контроль не удержит, вектор повернет неправильно, все возможно…

Вот так вот.

Общество сословное, причем аристократы, как правило, маги. Бывают и другие, но мало.

Больше ничего почерпнуть полезного не удалось, но для одурения и этого хватило.

"Альманах мод" не порадовал.

Платья в нем есть, да. Но какой там двадцатый век? Какая Шанель и эмансипация?

Для дам — строгие платья, воротники под горло, максимум допустимого — это вырез, затянутый сеткой, мода очень жесткая. Отрываются бедные дамы на шляпках, сумочках, туфельках… одно облегчение.

Турнюров нет, кринолинов тоже, а платье может открывать лодыжки. Для удобства.

Чтобы мне в таком хорошо выглядеть, придется заводить своего портного. А лучше свое ателье. Это вам не джинсы с топиками…. Кстати, брюки для дам здесь жестокий моветон.

А за нарушение общественного порядка… выпороли бы здесь Коко Шанель за ее идеи, и тем бы кутюрье закончился. Увы…

Длинные волосы тоже обязательны.

Коротко стригутся только продажные девки, им можно. И это только почерпнутое из "Альманаха". А так, не сомневаюсь, есть и еще куча условностей.

Плохо.

Я-то их точно не знаю, а на моторную память, или как это правильно называется, тоже надежды мало.

Газета порадовала.

Сейчас начало двадцатого века.

На троне Иван Четырнадцатый. Любят в роду Рюриковичей это имя, любят.

А в остальном…

Не гожусь я в разведчики, наверное.

Ну, пишут, что новый мост построили. Что полк отправился на маневры.

Что состоялись дуэли… все равно я никого из перечисленных не знаю.

Балы — то же самое. Кого я там знаю?

Да никого.

Скачки, пари, забавные сплетни…

Светская сводка, иначе и не скажешь.

Нет, из этой газеты я пока ничего полезного не почерпну. Мне бы атлас мира, книги по истории, политэкономике, да хоть бы и обществознание. Я уж и на то согласна…

А пока мои знания о новом мире стремятся к нулю. Причем — со стороны отрицательных величин.

И что делать?

А что я могу сделать?

Только выживать. Для начала можно попроситься на прогулку и понаблюдать за людьми со стороны. Как одеты, как разговаривают, ходят, держатся… да все! Может, хоть что-то получится?

А то у меня девять дней осталось, не больше. А вот что будет потом?

Не знаю.

Но что-то мне очень стремно.

Интерлюдия 1.

Князь Горский ввернулся домой в сложном расположении духа.

Да, сложном. И другого слова тут не подберешь.

С одной стороны — злость на дочь, злость за сорвавшуюся помолвку, даже ярость, гнев…

С другой… он ожидал худшего.

Криков, скандалов, истерик, угроз, но никак не вежливых равнодушных слов. От Марии такого ждать не приходилось.

— Устал, дорогой?

Теплые руки обвили шею, повеяло ароматом резеды.

— Да, друг мой, Оленька. Устал…

Его позднее счастье.

Его Олюшка.

Первый раз Иван Горский женился рано. В восемнадцать лет. Родители настояли, да он и не возражал. Надо было заключить союз с юртом Алябьевых, брак для этого весьма подходил.

Первая жена, Ксения, подарила ему сына, но при родах умерла.

Иногда и магия не может спасти человека. Увы…

Второй раз Иван женился только через семь лет. По большой любви.

Ах, как хороша была Лидия! Как очаровательна, как ослепительна… она ударила в сердце, словно кинжал, и Иван не смог защититься. Да и не хотел.

Тринадцать лет.

Тринадцать сладких лет, наполненных то неистовой страстью, то бешеной ревностью. Мария родилась только на восьмой год союза, да и не до нее было родителям.

Лидия блистала, кружила головы, очаровывала и покоряла. Иван трудился на благо семьи.

Кто сказал, что князья не работают?

Да еще как! Иначе быстро остаются нищими и живут на государевы подачки. Это не для Горских.

Умерла Лидия так же, как и жила.

Легко, внезапно, ярко.

Яхта, на которой они катались, взорвалась.

Иван чудом не оказался там, Мария сильно заболела и заразила отца. Казалось бы, маги болеть не должны.

Но дети, у которых маноядро только формируется, иногда такое выдают…

Вот, пока они лежали, и остались. Он — вдовцом, ребенок — сиротой.

А еще через год в его жизнь вошла Олюшка.

Подарила еще одного сына и двоих дочерей, согрела теплом и заботой, словно после вулкана он оказался у теплого камина, стала матерью для маленькой Машеньки, железной рукой вела дом, не давала ни малейшего повода для ревности…

— Садись. Я сейчас принесу твой любимый чай…