И тут я почувствовала, как он наклонился и стал целовать, не давая мне сказать ни слова. Меня подняли на руки и бросили на кровать. И в этот момент, проведя рукой по привычной простыне, я почувствовала что-то странное. Я держала в руках лепесток голубой розы. Я сдувала лепестки с лица, понимая, что вся кровать просто усеяна ими.

— Разожми пальцы, — я слышала голос, чувствуя, как в мою руку пытаются что-то вложить, а в кожу впиваются шипы розы.

— И не мечтай! — я бросила проклятую розу на пол. — Даже не думай!

Призрак поднял мою руку, целуя каждую царапину, словно вымаливая прощение.

— Это не считается, — обиженно прошептала я, глядя на цветок, который лежал на полу. — Я не приняла розу! Слышишь! Не приняла!

— Я никуда не уйду… Я всегда буду с тобой, хочешь ты этого или нет… Только поклянись, что ты никогда не станешь пытаться снять проклятие!

И тут я дернулась вперед, боднув его головой и прислушиваясь.

— Тише… — прошептала я, понимая, что только что отчетливо слышала крики. Сползая с кровати, я метнулась к двери, вылетая пулей в коридор. Мимо меня пронеслось нечто настолько страшное, что я сначала не поверила своим глазами. Огромная тварь нырнула во тьму, аккурат в тот момент, когда снова раздалось истеричное: «Помогите! Спасите!».

Меня парализовал страх. Сердце до сих пор колотилось в пятках, после того, как я своими глазами видела огромную, уродливую тварь, отдаленно напоминающую льва, исчезнувшую в темноте. Мои глаза с ужасом смотрели во тьму коридора, а дрожащие руки впивались в дверную ручку, на которой безвольно повисло мое скованное страхом тельце. Я тоже человек и тоже имею право бояться!

— Помогите! — снова раздалось где-то в зловещей темноте. Я резко выдохнула, чтобы прийти в себя, а потом бросилась по коридору. Мне казалось, что за мной гонится целое стадо кровожадных чудовищ. Инстинкт самосохранения погонял меня, как ездовую собаку, заставляя мысленно переключать скорости.

— Что это? — шептала я на бегу, впиваясь глазами в стены.

«Хороший вопрос!», — проступило на стене, а я влетела в галерею. Мне навстречу вылетел Айрон, оглядываясь и трясясь.

— Там… там девушка! — верещал Айрон, задыхаясь и оглядываясь. — Де-де-девушка!

Он тыкал пальцем куда-то позади себя. Судя по глазам, личная жизнь у принца налаживалась, причем, в штаны и в объемах, регламентированных желудком.

— Де-де-вушка! — заикался Айрон, затравленно оглядываясь и ощупывая свою шею. — Де… Кхе! В белом платье…

Складывалось впечатление, что юный принц недавно назначил свидание красавице, с которой познакомился в интернете, наивно веря, что погнутые дверные косяки — это смелое дизайнерское решение архитекторов.

— Она подошла ко мне… — отчаянно жестикулировал принц, надрывно кашляя. — А потом, как набросится! И как начнет душить!

Первый мужик на моей памяти, который жалуется на то, что девушки сами на него вешаются!

— Я еле отбился! — шептал Айрон, показывая свою шею. — Она красивая… Высокая…. Черные волосы, белое платье… Стоит и улыбается! Я… решил сказать ей комплимент… Шарманка говорила, что раз видишь девушку, то нужно сказать ей что-то приятное… Глаза у нее такие красивые, большие, синие… А носик такой вздернутый… И губы просто … ну… невероятные. И мне так хотелось ее поцеловать…. Я и сказал… В ваших глазах хочется утопиться, на носу повеситься, а во рту задохнуться… А красавица вдруг перестала улыбаться…

«Молодец, мужик! Так держать!», — высветилось на стене. А меня смущало, что описанный портрет совсем не похож на портрет разыскиваемой отравительницы.

— Ну … я решил исправить ситуацию… И сказал…. Что она похожа на мою любимую кобылу… Я имел в виду, красивые, большие и выразительные глаза… Это — самая красивая кобыла, которую я когда-либо видел! А… девушка… девушка бросилась на меня… И начала душить… Не могу понять за что? — лепетал Айрон, а я уже посматривала в конец коридора и прислушивалась, в надежде услышать цоканье полыхающей праведным гневом девицы. «Если что — я его подержу!», — кивала женская солидарность в сторону «гуру соблазнения», вспоминая, как один добрый малый решил сделать мне изысканный комплимент, заметив, что мои глаза очень идут моей попе. Попа ему, разумеется, подмигивать не стала, а я до сих пор пытаюсь понять, это была угроза натянуть зрачки на филей, или же все-таки признак восхищения?

— У нее были такие зубы! — вздрогнул Айрон, округляя глаза и пряча руками мокрое пятно на штанах. — Она открыла пасть, а там… Там… Я бросился бежать…