Внезапный порыв ветра заставил меня покачнуться вместе с веревкой, прижаться к ней щекой, чувствуя такой животный страх высоты, от которого свело судорогой конечности.

— Повесить голову над троном! — послышался грозный крик, пока я судорожно пыталась удержаться за веревку и унять дрожащее сердце.

Когда-то читала, что женщина должна украшать собой мир, но я как-то против того, чтобы стать сморщенной изюминкой чужого интерьера!

— Дракон! — послышалось надрывное снизу. — Магов сюда! Живо!

За спиной раздался рев, а потом крики: «Спасайся!». Что-то впечаталось в стену, а я сборником неприятностей почувствовала горячий ветерок. Через секунду меня дернули за одежду, подбросили в воздух, а потом поймали аккурат в тот момент, когда я мысленно вспоминала свой размер белых тапочек…

— Стреляйте! — слышалось внизу, а я чувствовала себя дроном, пролетающим над соседским участком. На секунду все заслонило пламя, а сердце дернулось куда-то вверх, унося меня в серую дымку. Дракон чихнул. В этот момент маги, судя по крикам, наложили не только заклинания, но и в штаны, проверяя крепость драконьего здоровья сверкающими вспышками. Через пару мгновений меня сбросили на землю, заставив целовать ее, как родную, прижиматься к ней щекой и задыхаться от радости.

— Вставай! — послышался недовольный голос, а я медленно встала, чувствуя, что до сих пор дрожу, как осиновый листок. Вокруг меня скрипели деревья, а поднявшийся ветер зловеще выл в верхушках. Дракон взлетел над лесом и устремился в сторону замка

— Время! — прошептала я, снимая с шеи два медальона. — Время… девятый лепесток опал, а роза стала превращаться в бутон, заставляя мое сердце сжаться. Приступ паники нахлынул, словно огромная волна, заставляя тонуть и задыхаться.

— Тише, тише, — шептала я себе, пытаясь выплыть из моря паники на поверхность здравого смысла. — Время еще есть. Так… Дракон полетел туда, значит, Академия там! Сейчас попробую сориентироваться.

Я посмотрела сначала направо, а потом налево, пытаясь вспомнить хоть какие-нибудь ориентиры. Поскольку, я — девушка приличная, то решила пойти направо, с каждым шагом переходя на бег. Через пять минут я вышла к башне, откуда торчала пыльная пакля волос. Судьба вынуждала меня идти налево. Я бежала по сухой листве, скользила по хлипкой грязи, хрустела сучьями и зажимала колющий бок рукой, пытаясь не сбавлять шагу.

Мои глаза впивались в деревья, возле одного из которых показался заброшенный шалаш. Я опиралась на мокрый ствол, пытаясь перевести дух. Так понимаю, что у кого-то новоселье!

— Хы-хы-хы, — захныкала я, а потом со всей силы ударила кулаком в дерево. — Ры-ы-ы-ах! Как же ты вовремя! А?

Волна паники стала подступать с новой силой, пока я сглатывала и оглядывалась по сторонам, в надежде найти хоть какие-то подсказки.

— Ка-а-ар! — послышалось откуда-то сверху, а сердце сжалось от надежды. Я подняла глаза, стирая слезы, и увидела огромного ворона, сидящего на ветке. Ворон слетел пониже. — Ка-а-ар!

— Что «кар»? — выдохнула я, оглядываясь по сторонам. — Что «кар»?

Ворон сделал круг над моей головой, устремляясь в сторону чащи. Я бросилась за ним, чувствуя, как ветки больно хлещут меня по лицу. Если все получится, то легенда «Про одноглазую, но очень любвеобильную ректоршу» станет самой популярной в местной системе образования. Я перепрыгнула через выступающие корни, но тут же поехала ногой и чебурахнулась на землю. Понадобилось пара мгновений, чтобы прийти в себя, превозмогая боль ушибленного копчика, и вот я снова бегу по лесу, за черной тенью, ведущей меня сквозь заросли и дебри.

— Ка-а-ар! — кричал ворон, негодуя от того, что под моим капотом нет ста двадцати лошадиных сил. Смею его порадовать, что вместо них есть небольшие стратегически важные запасы на случай вынужденного голода.

— Да слышу, что «ка-а-ар!». И так бегу … как могу! — задыхалась я, чувствуя привкус металла на губах и во рту и боль от багровых полос на расцарапанных руках.

Я вылетела на полянку и ничего не увидела. Ворон взлетел вверх и исчез за кромками деревьев. Ни шалаша, ни попыток его построить. Ничего… Я пнула толстое дерево, требуя, чтобы оно показало мне свои трухлявые недра, но дерево наотрез отказалось.

— И куда ты меня завел? — прокашлялась я, сплевывая на землю и внимательно осматриваясь.

— Ка-а-ар! — послышалось сверху. Я подняла глаза и увидела огромное гнездо, расположившееся в развилке из толстых ветвей. — Ка-а-ар!

Из гнезда высунулась лохматая голова.

— Пошла пр-р-рочь! Я яйца высиживаю! — заорал «ворон», размахивая руками, а на меня сверху посыпались ветки и какой-то мусор. Где-то в голове после музыки «В мире животных» радостный голос сообщал мне новость о том, что человек — это один из немногих видов, в котором яйца умеют высиживать только самцы!