— Прикажете убить бастарда? — спросил высокий и угрюмый стражник, но тут же получил отрицательный ответ. Парень упал перед троном, благодаря за то, что ему сохранили жизнь. Я отчетливо услышала слово: «брат», а бастарду слуги несли приличную одежду, которую он с благодарностью рассматривал.

— Он считал его братом. Ему жаловали замок и титул герцога, — усмехнулась бабушка, положив руку на мое плечо. — Но однажды…

— Я был с официальным визитом у соседей. Договор они подписали! — протянул бумагу бастард, а ныне герцог. — Знаешь, что я там видел? Не поверишь! Я видел цветы, которые не растут у нас! Целый сад цветов! Я специально сорвал один, чтобы показать тебе! Мне сказали, что это — роза! Я решил привезти ее тебе!

Я видела руку, которая принимает зеленый стебель, а на пальце выступает алая капля крови.

— Что с тобой? — испугался бастард, оглядываясь по сторонам. — Почему ты побледнел? Тебе плохо?

Я своими глазами видела, как роза падает на пол, а следом за ней падает, как подкошенный молодой король.

— Лекаря! — кричат придворные. — Лекаря! Королю плохо… Он умирает!

Зеркало мутнеет, а потом чья-то рука ставит огромную магическую печать на кирпичной стене.

— Сделайте так, чтобы ни одна живая душа не сумела проникнуть сюда! — усмехается бастард, удаляясь в сопровождении магов. — Пусть имя его сотрется из памяти людской, пусть сам он его не помнит. Ни он сам, ни дух его… Ничего не должно остаться! Мертвые должны лежать тихо и не беспокоить живых!

— Но… Ваше…эм… Величество, — заметил кто-то из магов. — Люди могут поднять мятеж! Ваши права на престол кажутся людям сомнительными…

— Так скажите людям, что проклятый тиран мертв! Пустите слухи о его злодеяниях! Сделайте из него такое чудовище, чтобы ни одна живая душа не посмела скорбеть о нем! — рявкнул бастард. — А вход сюда запечатайте кровью моей!

Я мельком разглядела медальон и бледные руки, сложенные на груди, в которые вложили ту самую розу. Шаги стихли, а роза стала цвести, давать новые побеги, расползаясь по груди черным пауком. Я видела, как по стене с печатью ползут вверх колючие ветви, раскрываясь голубыми цветами, как крошится камень, а печать постепенно тускнеет и меркнет.

— Не убивай меня! — уже шепчет бородатый король, дрожа всем телом, пятясь к портрету, где он изображен вместе с какой-то женщиной в короне, положившей руки на плечи двум девочкам. — Я прошу тебя, брат! Я не хотел… Кто-то же должен был править государством, пока ты… спишь? Прошу тебя… Я… я запечатал дверь своей кровью! Прошу не уби…

Крик оборвался в ночной тишине, заставив мое сердце вздрогнуть.

— Ну вот, — послышался бабушкин голос. — Вот и начало твоей сказки, но ты всегда можешь закрыть книгу, если сказка тебе не нравится. Твой … хм… принц далеко не святой, и часто нарушал свое слово. Я бы даже посмела заметить, что в годы правления бастарда в государстве жилось намного спокойней…

— Ба, мне плевать, как жилось в королевстве в те времена! — отмахнулась я. — Мне нужен он. И я хочу снять проклятье!

— А ты нужна ему? — с усмешкой спросила бабушка, заглядывая мне в глаза. — Думала ли ты о том, что в тот момент, когда чары спадут, туман рассеется, выглянет солнышко, твой принц скажет тебе, что использовал тебя? Ты готова к такому финалу своей сказки?

Повисла тишина, в которой снова послышался голос бабули.

— Все могут короли, все могут короли… — негромко и нараспев прочитала она, поправляя мои волосы и улыбаясь. — Все могут короли… И судьбы всей земли вершат они порой… Но что ни говори… Жениться по любви…

Я молча протянула ей один медальон, а второй покрепче сжала в руке.

— Будь, что будет! — глухо ответила я, глядя, как она снимает с себя корону и надевает мне на голову, а в руку вкладывает маленькое зеркальце с ручкой.

— Все думают, что я приняла силу, чтобы защитить Академию, но я думала лишь о мести… Я передаю тебе свою силу. Как во имя любви, так и во имя ненависти… Слышите? Я простила! Я простила все то зло, которое он причинил мне! Потому, что однажды смогла обнять свою внучку… Прощай, Настюша… Они помогут тебе!

Кто это «они», и почему они должны мне помогать, я так и не поняла, но моя одежда превращалась в черное платье из перьев, украшенных драгоценными камнями.

— На улице ветер, а ты без шапки, — послышался поучающий голос за спиной, когда я шла к выходу. — Разве можно так? Застудишься! Помни, ты сама пишешь свою сказку…

Я бежала на свет, растирая слезы и шурша платьем.

У меня такое чувство, что все вороны окрестностей слетелись поглазеть на меня. Они сидели на статуе, на старой кладке, на близлежащих деревьях и смотрели на меня. Я, наверное, слишком много ожидала от силы вороньей королевы, думала, что передо мной будет стоять целая армия, а тут… Вот не проще было бы просто покрошить хлебушек?