— Женщина не способна править королевством наравне с мужчиной, поэтому на трон взошла вдовствующая королева, страдающая обычным женским скудоумием и самомнением. Мое почтение, ваше величество! — мне пафосно поклонились, едва сдерживая улыбку. — Вы сегодня прекрасны, как никогда! Ваши глаза блестят, подобно алмазам, и я не могу найти слов, чтобы описать вашу неземную красоту! Я сдаюсь в ваш сладкий плен!

— И на кой ты мне сдался? — усмехнулась я, чувствуя, что от королевских регалий попахивает мышиным пометом и плесенью.

— Как? Вы же без меня не можете жить! Все, что вас интересует — это какой фасон платья нынче в моде, какую безделушку напялить на себя, чтобы все позеленели от зависти, и кто из любовников сегодня навестит вас под покровом ночи. Сколько бы я не воровал, меня вы никогда не повесите, потому что думать и править самостоятельно вы не умеете. И больше всего на свете вы боитесь бунта! Поэтому вы будете бегать ко мне по любому вопросу.

— Бунта не будет, — ядовито заметила я, облокотившись на мягкую спинку трона и поведя плечами под некогда роскошным горностаем. — К вам я бегать не буду. Это вы будете от меня бегать.

Мои руки легли на подлокотники, а я бросила надменный взгляд сначала на принцев, а потом на будущего чемпиона по бегу на короткие дистанции после крика: «Стража! Арестовать негодяя! Конфисковать все имущество в пользу короны!».

— В каждом селении, будет выбран совет из почетных жителей, которые будут собирать налоги. Малейшая жалоба — отрубаем…

— Руку? — переспросил «запасной» принц Фредерик, пока его брат зевал во весь рот и нетерпеливо ожидал конца этого скучного урока.

— Нет не руку, — сладко усмехнулась я. — Руки ему еще понадобятся, чтобы работать во благо государства. А вот есть кое-что очень важное. Участвующее, скорее в отдыхе, чем в работе. И вот именно это мы и будем отрубать. Там мы увеличим производительность труда в разы! Поднимем экономику! Избавимся от коррупционеров!

Принцы вздрогнули, переглядываясь. Фредерик подавился, глядя на меня с возмущением.

— Налоги должны быть посильные, поэтому крестьяне будут вносить в пользу государства символическую сумму в один серебряный, а вы, многоуважаемый министр будете платить тысячу золотых. А что вы хотели? Высокая должность — высокие налоги. Фактически, я буду пополнять казну за ваш счет, — мило улыбнулась я, кутаясь в горностай и поправляя рукой корону. — Может, власть кого-то и портит, но меня явно украшает!

— А вы не боитесь, — Робер склонился ко мне с улыбкой. — Что от вас быстро захотят избавиться?

— А вы не боитесь, что вы станете той самой, преждевременно засохшей веточкой на вашем пышном генеалогическом древе, за такую попытку? Как у вас там? Мое достоинство принадлежит моему королевству? Ваше достоинство отделится от вас, точно так же, как и ваши титулы и земли. Недоброжелатели у меня будут всегда, — я одарила «министра» самой доброй улыбкой на свете. — Но чем больше у меня будет денег, тем надежней охрана.

— Охрану могут подкупить, — страстно прошептал Робер, склоняясь еще ниже и улыбаясь мне. — Ваше Величество об этом не подумало?

— А я буду выбирать охрану из людей, у которых есть семьи. И в случае чего, первыми пострадают семьи, — я чувствовала себя кровавой тираншей и узурпаторшей. Принцы смотрели на меня страшными глазами в абсолютной тишине.

— А вы не подумали, что я могу вас соблазнить, — рассмеялся Робер, поправляя мою манию и украдкой проводя пальцем по моему плечу.

— К тому времени, соблазнять вам уже будет нечем, — улыбнулась я, дергая плечом. — Обладая такой властью и такими возможностями, я буду искать себе красивых мужчин с одной прямой извилиной, которая бережно придерживает уши. Думаю, что с поставленной перед ними задачей, они как-нибудь справятся.

— Помните, против вас всегда могут поднять бунт, — заметил Робер, глядя на меня карими глазами в обрамлении густых черных ресниц.

— О, нет, — вздохнула я с улыбкой. — Бунт против меня не поднимут. Я раз в неделю будут приезжать в какое-нибудь несчастное поселение, общаться с людьми, помогать нищим, обездоленным, убогим, сорить деньгами. У них постоянно будут зрелища, которые бедные люди, будут заедать хлебушком. Да меня тут на руках носить будут за мое милосердие и щедрость. А спонсором моих милостей будете вы, если вам очень хочется жить…

— Но ведь женщина без мужчины не выживет, — прошептали мне, поглядывая в сторону притихших от ужаса принцев.

— Выживет. Всех выживет, — парировала я, вздыхая и чувствуя, как с меня съезжает деревянная корона. Вот так всегда! Ни корону не поправить, ни всласть не поправить!