— Герцог усмехнулся, а потом подошел к ней поближе, наклонился, заглядывая в глаза, — я чувствовала, как Арден наклоняется ко мне, словно поправляя на мне обновку. — И согласился. Договор они скрепили …

Его губы едва не коснулись моих, но я отпрянула, требуя продолжение триллера. Арден рассмеялся. Его кружевной манжет щекотал мою щеку, а я старалась не смотреть ему в глаза. — Ах да, она проиграла! Вот и вся история!

Я с трудом добилась продолжения, в котором неспортивный народ, фанаты и олимпийский резерв возмутился, собрал неплохую сборную по выбиванию дверей и катанию на воротах чужих замков, пришел в гости к чемпиону по скоростному спуску вниз с криками: «Что вам нужно?». Сборная охраны проиграла на своем поле со счетом один — ноль. Матч реванш назначать не стали, потому что больше не встали. У чемпиона отобрали пояс, грамоты и кубки, а потом радостно забили в раздевалке, чтобы впоследствии вывесить на петле почета со всей торжественностью во дворе замка.

Я стояла, честно пытаясь переварить услышанное, как вдруг неподалеку раздался крик: «Спасите!». В одно мгновение я пришла в себя, бросившись на выручку. Арден отстал. Я мчалась, прислушиваясь, а когда обернулась, увидела как исчезает проход, а ноги вынесли меня на небольшую полянку, покрытую целым ковром цветов. Проход закрылся так, словно его и не было. Над озером порхали светящиеся огоньки. Полянка действительно была красивой, но меня смущал запах. Запах сырости. Перед глазами стоял рассказ, произведший на меня впечатление. А он, простите, садист и мерзавец! Вот тварь! Сердце предательски ёкнуло, вспоминая повязку на руке. Да после услышанного, я бы лично заплатила охотникам за привидениями, помахав ему на прощание ручкой, аккурат в тот момент, когда его засасывает в навороченный пылесос!

Я подняла с земли камень, замахнулась и бросила его в центр полянки, которая тут же хлюпнула прожорливым унитазом. Посреди полянки при свете факела что-то сверкнуло. Я присмотрелась, увидев корягу, на которой висела сверкающая корона. Все нормально, наш герой ушел без короны! Я, осторожно проверяя сухой палкой почву, стала обходить этот рассадник пупырчатых невест. Рядом пронеслось: «Спасите!», эхом удаляясь в сторону. Я оступилась и скатилась в какой-то овраг, на секунду потеряв сознание. Очнулась я от запах горелых волос. Листья вокруг тлели, а я пыталась сбить огонь с волос, видя, что факел уже потух. Скинув с себя тлеющий камзол, я тушила его ногой.

— Тебе помочь? — послышался голос, заставив меня выдохнуть с облегчением. Свет факела освещал Робера, который зевал, привалившись к дереву. Преподаватель по казнокрадству стоял, кутаясь в роскошный, подбитый мехом алый плащ с капюшоном, скованный драгоценной брошью.

— Так, — отдышалась я, глядя на его факел и зажигая от него свой. — Не нашли?

— Не знаю, как другие, но я нашел то, что искал, — пожал плечами преподаватель по расхищению монаршьей собственности, коварно улыбаясь. Свет факела плясал дьявольскими огоньками в драгоценной отделке камзола и в темных глазах. — Ты совсем замерзла… Еще бы! Сразу видно, что любовь тебя не греет…

— Еще бы! — я сжала холодные кулаки, кутаясь в свою «норку» и чувствуя пальцами сквозные, проеденные молью, «норки». Я подняла с земли и отряхнула от сухой листвы чужой камзол, глядя на прогоревший рукав.

— Любовь мужчины должна согревать, — обольстительно улыбнулись мне, беря мои руки в свои. — Например, мехами… Смотришь на девушку в красивом полушубке, кутающуюся в дорогие меха, и сразу понимаешь, что ее кто-то очень любит… Нет, не спорю, когда тебе отдали свою одежду, это выглядит благородно… Но поверь мне, нет ничего благородного в том, что тебе временно дали поносить чужую одежду… Еще бы! Так бездарно прокутить свое состояние — нужно уметь! Не обращай на него внимания. Держи, дарю!

Мне отдали красивые перчатки, которые я тут же нацепила на озябшие руки.

— Согласись, это лучше, чем просто поцелуй и признание? — усмехнулся Робер, расстегивая красивую брошь своей роскошной накидки и не сводя с меня глаз. — А если так? Мне кажется, что слова здесь лишние!

Мне на плечи легла накидка, щекоча мехом щеку.

— Помнится, — меня взяли за подбородок, застегивая на мне брошь и улыбаясь дьявольской улыбкой. Когда он улыбается, у него на щеках появляются черточки ямочек. — Ты спрашивала про призрака. Но…

Робер поднял черные дуги бровей, снова расцветая улыбкой, от которой даже дьявол почувствовал бы себя неуютно.

— На этот раз мы составим договор. Правда, в обмен на поцелуй! Ну как? Мне кажется, что предложение очень выгодное и обоюдоприятное? — меня погладили по подбородку.

— Согласна. Ты ответишь на все мои вопросы, — закивала я, шмыгая холодным носом, из которого скоро начнут течь сопли. Я вложила свою руку в его руку, пожав ее как следует. — Рассказывай!

— Пока я тебя обнимаю, ты имеешь право задавать вопросы! — улыбнулись мне.

— Думаю, что начнем с поцелуя, — ко мне приблизились так, что я шмыгнула носом.