Я молчала, глядя какими глазами смотрят на меня «заботливые родители», в один момент потерявшие дар речи. Оркестр пришел в себя раньше, поэтому выдал первые ноты. Вместо того, чтобы танцевать, все смотрели на меня. Музыка снова стихла.

— Это откуда у тебя такое платье? — послышался нервный голос. — Да как ты смеешь, простолюдинка, носить такой наряд! Чтобы какая-то простолюдинка нацепила на себя …

По залу прокатилась буря негодования. Негодовали даже слуги, расхваливая платья своих господ, уверяя, что по сравнению с их платьями, мое — половая тряпка.

— Кто дал тебе право носить платья, не подобающие твоему положению! — разразилась криками толстая королева, скривившись так, словно только что глотнула уксуса. Она швырнула мне под ноги кубок с вином.

Крича и топая ногами, они не заметили, как одна за другой стали гаснуть свечи. Огромные двери с золотыми вензелями, аккуратно прикрылись. Я видела, как по лицу Винсента поползла странная улыбка. Мадемуазель Шарман тихо рассмеялась, пряча улыбку под облетевшим веером. Арден вскинул голову, однобоко улыбаясь, Лючио кивал, пряча глаза и улыбку, а Робер прикрыл улыбку рукой. Дракон закатил глаза и скрестил руки на груди.

— Я так и знал, — послышалось со стороны преподавателей, которые смотрели на меня странным взглядом.

В абсолютной тишине и полумраке я услышала шаги. Гости оборачивались, глядя на высокую фигуру в усыпанном драгоценностями камзоле и черной кружевной маске, спокойно идущую в мою сторону.

Мне молча подали руку в черной перчатке, на которую я смотрела с изумлением, осторожно, недоверчиво положив поверх нее свою. В зале царила тишина. Я видела золотистые волосы, которые ложились на черный камзол. Даже сквозь перчатку чувствовала холод чужой руки, пока меня медленно вели в центр зала. Оркестр выдул первую режущую ноту, а потом стал медленно входить в ритм. Музыка становилась все мягче и мягче. Я растерялась… Я не умею танцевать… Я не знаю, куда девать руки и…

Мои пальцы дрожали, а их молча успокаивали в своей руке. Я сглотнула и вцепилась в чужое плечо, лихорадочно семеня ногами… А еще мне совсем не нравились эти взгляды… И платье было хоть и невероятно красивым, но таким неудобным! И туфли тоже были неудобными… И паркет скользким… И атмосфера недоброжелательной… Наверное так оправдываются футболисты, не умеющие играть в футбол… Я запаздывала, чувствуя себя бревном, которое таскают за собой по паркету… Иногда, чтобы войти в ритм, я спешила, сжимая чужую руку изо всех сил … Но потом отвлекалась и понимала, что снова опаздываю. Мои ноги меня не слушались, двигаясь слишком медленно и как-то неуклюже. Я случайно наступила на чужую ногу, но меня погладили по руке пальцами, а потом стали осторожно гладить мою талию, успокаивая … Через мгновение я почувствовала себя очень приближенной к его хозяйской персоне. Глубоко дыша, сопя от усердия и стиснув зубы, я продолжала семенить по паркету, под нежную и чертовски — грустную музыку, которую писал неизвестный композитор, вдохновленный скачками валютных рынков. Она то поднималась в игривый мажор надежды, то резко опускалась в тоскливый минор разочарования, минуя зловещие переходы, во время которых меня прижимали к себе, ведя по залу.

Я не чувствовала его дыхания, но чувствовала, как бережно держат мою руку, как молчаливой улыбкой прощают мои ошибки. «Давай, посмотри на него!» — убеждала себя, незаметно кусая губы. У меня не хватало смелости поднять глаза, чтобы встретиться взглядами. «Ну чего ты боишься?», — шептала я самой себе, чувствуя, как меня качает в чужих руках. Пуговицы, отделанные драгоценностями, воротник — стоечка с черным узором и черными сверкающими камнями, светло-русые волосы, лежащие на плечах, красивый подбородок, красиво очерченные губы и черное, глухое кружево маски, скрывающей даже цвет глаз… Пока я пыталась присмотреться получше, мне подарили насмешливую улыбку.

Музыка набирала обороты, заставляя нас кружиться еще быстрее, а потом резко стихла, завершаясь тяжелым аккордом. Улыбка, адресованная мне и…

Я дернулась, глядя, как мои руки обнимают тьму, как она рассыпается черным прахом, окутывая меня с ног до головы, а на пол падает черная маска…

Синие… У него синие глаза…

Приятно, когда нежеланные гости вылетают пулей из твоего дома с криками: «Быстрей отсюда!», «Ноги нашей здесь не будет!», «Карету! Срочно подавайте карету!». Карету скорой помощи, желательно. Видимо план эвакуации был отработан заранее, поэтому негодующие гости столпились у входа.

— Мы еще родительское собрание будем проводить ежемесячно! — я всеми силами пыталась подбодрить пока еще присутствующих родителей. — Поверьте, это — не последний наш праздник! Как насчет бала через месяц?