Безумцам нет пути назад

— Элейн!!! Моя Элейн мертва! — послышался крик Ланцелота, а он смотрел на меня с мольбой. — Мерлин… Мерлин… Она мертва… Элейн… Мерлин…

— Да, друг мой, — вздохнул я, вглядываясь в белый туман. Над головой каркали вороны, хрипло и надрывно, а рыцари стояли вокруг, сочувствуя горю. — Она мертва. Смерть забрала ее. Мне очень жаль.

— Но ведь… Мне сказали, что ты был там… Она была жива? — прошептал Ланцелот, глядя в белую мглу, повисшую клоками над рекой. — Отвечай, Мерлин!

— Да, я видел ее в последний раз. Посланник богини судьбы опередил меня, — равнодушным голосом отозвался я, вслушиваясь в голоса ворон и лязг мечей Лоегрина и Персифаля. «Атакуй с фланга! Бей в незащищенное место!», — послышался рык Персифаля. — И она пала замертво прямо посреди разговора. Яд, мой друг… Богиня судьбы погубила ее…

— Но это же несправедливо! Как она посмела! — завыл Ланцелот, падая на колени и выпуская меч из рук. Меч упал на траву, Ланцелот задрал голову, а из его приоткрытых губ вырвалось облако пара. Намокшие от сырости волосы облепили золотым шлемом голову, а он смотрел куда-то в серое небо. Да, рано в этом году стала портиться погода. Мало светлых дней досталось этому лету…

— Почему все так, Мерлин! — скривился Ланцелот, пока я равнодушно смотрел на туманную реку и небольшую заводь. Зима будет долгой…. Вон сколько рябины на ветках. Да и птицы тревожатся.

Я оперся на посох, бросая взгляд на убитого горем Ланцелота, по щеке которого катилась слеза.

— А что ты хотел, мой юный друг, — произнес я, глядя на сверкающий белый доспех, покрытый каплями сырости и вдыхая запах прелой коры. — Ты захотел корону Камелота. Ты захотел править им после Артура. Унаследовать земли и трон. Знаешь…

Я выдохнул, глядя, как намокли перья на моем посохе, как старинный бресилианский дуб, подаривший свое сердце для моей магии, почернел от сырости.

— Судьба должна любить достойных. Тех, кто готов бросить ей вызов, тех, кому не страшно уже ничего. Отчаянных безумцев, но не глупцов, — усмехнулся я, глядя на золотые локоны поникшего Ланцелота. — Шаги судьбы не слышны, ее поступь слишком легка, чтобы пропустить знаки, которые она дает. Ты выбрал себе достойную награду, но не учел лишь того, что чем выше награда, тем страшнее цена. Почему все об этом забывают?

— Проклятая тварь! — сдавленно рыдал Ланцелот, сгребая руками рано опавшие листья. — Ненавижу! Я убью ее! Прикончу!

— Да, да, мой друг. Убей и прикончи,- вздохнул я, глядя на опущенную голову и слушая глухие всхлипы вместе с рычанием. — Именно так определяется истинная цель. Ты сам говорил однажды, что мечтаешь стать королем Британии, что готов пожертвовать всем, ради своей цели. И где же теперь твоя решимость, мой юный друг? Где она? Неужели ты не готов был заплатить за свою мечту?

— Я вобью в нее меч по самую рукоять! — яростно прошептал Ланцелот. — Ничто меня не остановит! Мерзкая тварь будет корчится в моих ногах за то, что отняла у меня Элейн.

Я смотрел на него, а потом перевел взгляд на ворон. У каждого чуда есть своя цена. Утер Пендрагон возжелал Ингрейну. Я предупредил его о том, что придется заплатить за подарок судьбы, но кто же будет слушать старого Мерлина? Воистину говорят, что мудрость рождается с человеком.

— Мерлин! — послышался позади голос Артура, пока понурый Ланцелот отходил к рыцарям, выражающим свои соболезнования.

Артур стоял рядом со мной, сжимая в руках Эскалибур, а где-то в тумане мелькали силуэты воинов. Я смотрел на светящееся лезвие, чувствуя, как начинаю улыбаться сам себе. Ничего, у старого Мерлина есть еще чары в запасе.

— Я поклялся никогда не прощать предателей Камелота, всегда идти напролом, бросать вызов судьбе! — хрипловато произнес Артур, оглядываясь по сторонам.