Богиня стояла перед сыном, а тот смотрел перепуганными глазами на мать.

— Второй раз я повторять не буду, — послышался охрипший голос, а Вивьен протянула руку к Ланцелоту.

— Ты не убьешь его, — прожурчала Владычица Озера, паря в тумане, словно привидение. — Знаешь, что будет, если ты убьешь его?

— Знаю, — прокашлялся Мордред, тяжело дыша паром. — Купаться больше не пойду. Отводи войско, Вивьен! Или красавцем он больше не будет. Раны, нанесенные Эскалибуром, почти не заживают, а если заживают, то оставляют шрамы.

— Ты не посмеешь! — прошипела Вивьен, протягивая бледную руку в сторону Ланцелота. Ее платье и волосы растекались по воздуху, словно в невесомости. — Это будет последнее, что ты сделал!

— Я предупредил. Достаточно, — произнес Мордред, сплевывая окровавленные волосы с лица. — Останови битву.

— Я тебя услышала, сын богини судьбы, — прожурчала Вивьен, поднимая бледную руку, а светлые рыцари стали отступать в сторону реки. — Но, поверь, такого я не прощаю.

Битва остановилась и наступила тишина, прерываемая всхлипами раненных и громыханием доспехов. Кто-то из воинов тащил раненного, кто-то ковылял, тяжко опираясь на меч, один из рыцарей упал на колени перед грудой тел, снимая шлем.

— Отступаем! Все! Гавейн! Это и тебя касается! — прозвучал сорванный голос Мордреда, а он потянул за собой Ланцелота. — Все отходим! Я пойду последним! Мерлин!

— Рана серьезная, — послышался голос старого чародея, а я пыталась понять, что вообще происходит. — Но держится. Ничего, он сильный. Справится. Да, Артур.

— Мой король! — бросился кто-то из рыцарей круглого стола к тому дереву, под которым сидел Артур. — Артур ранен!

«Отец!», — кричал Лоегрин, таща за собой хрипящего Персифаля, потерявшего шлем. Сэр Кей мрачно ковылял опираясь на меч, Гавейн с омерзением выдернул меч из трупа, а потом, пошатываясь, двинулся в сторону Артура.

— Помаши маме ручкой, Ланцелот, — выдохнул любимый, едва держась на ногах, а Вивьен привидением парила в тумане, безотрывно глядя на сына.

— Ты зря решил навлечь гнев богини вод! Пусть моя жизнь и Эскалибур связаны, и меч сам выбирает кому служить, но … — ее голос стал бурлить, а вода в реке поднялась стеной. — Пусть держит рукоять рука, но острие найдет врага! Богиня Рек, Богиня Вод за это жизнь свою дает!

В одно мгновенье лезвие Эскалибура засветилось, ослепляя всех ярчайшим светом всех. Я покачнулась, отшатнувшись от вспышки, а через мгновенье наступила темнота, а меня крепко обнимали руки. Сердце вздрогнуло, а я подняла глаза, видя знакомое лицо, перепачканное грязью и кровью.

Мое сердце вздрогнуло от радости, а по моим щекам потекли слезы, когда я протянула дрожащую руку к лицу Мордреда.

— Жив, — прошептала я, проводя по его лицу и мокрым от крови волосам. — Жив… Все хорошо…

Сквозь слезы радости, я видела, как он смотрит на меня яркими синими глазами, а по его губам скользит улыбка. Меня держали в руках, а я чувствовала, как его руки начинают медленно разжиматься. Сердце вздрогнуло, а я услышала тяжелое дыхание. Любимый покачнулся, а я судорожно попыталась его удержать.

Глава девятнадцатая.

Жизнь отымела смысл

— Все… хорошо, — выдохнули мне в ухо, а я понимала, что он медленно оседает вниз. — Отпусти…

Я держала любимого изо всех сил, не сводя глаз с его лица. В уголке рта показалась кровь, алой струйкой стекая на подбородок. Мордред медленно опускался на колени, а я всеми силами пыталась удержать его, но не могла. Что произошло? Как? Когда? Откуда кровь?

— Все будет… хорошо, — любимый попытался улыбнуться, а я задыхалась, глядя на уродливый сверкающий осколок торчащий из его груди. Я застыла на месте, боясь даже смотреть на пробитый доспех, откуда бурыми наплывами сочилась кровь.

— Держу, держу, — лихорадочно шептала я, оседая вместе с ним на траву и положив его голову себе на колени. Зажав рот рукой, я смотрела на осколок, чувствуя, как меня начинает трясти. А внезапный приступ паники накрывал меня удушающей волной. — Нет… Нет…

— Тише, — услышала я шепот, а мне на щеку легла окровавленная рука. — Тише… Не надо плакать…

Мои губы дрожали, а я протянула руку к осколку, боясь прикоснуться к нему. Перед глазами все плыло, а я не верила свои глазам

— Не трогай. Пробил насквозь, — услышала я шепот, а его грязная рука соскользнула с моей щеки и сжала мою протянутую руку. Я цеплялась за нее, как могла, лихорадочно оглядываясь по сторонам. Кто-нибудь… Прошу вас… Помогите… Я гладила пальцами его большую руку, прижимая ее к груди.

Сквозь мутную пелену я видела, как Мерлин стоит, опираясь на дерево, заслонив собой Артура от летящего осколка. По его мантия пропиталась кровью, даже кончик седой бороды покраснел, а старик смотрел на короля, который еще не понял, что произошло.