— Зато как красиво Ингрейна горела на костре после моих слов, что это она убила своего новорожденного ребенка, обезумев от обмана и бесчестья. Слово старого Мерлина еще что-то значило для Утера! Зато где-то в замке сэра Эктора рыдал маленький подкидыш — любимец Андастре. Не перебивай! Вивьен! С тобой невозможно разговаривать! — оборвал ее я, глядя на то, что она пытается мне что-то сказать.

— Не поднимай на меня руку! Все будет хорошо. Победа у нас в кармане. Андрасте почему-то сильно ослабла. Я прямо не узнаю ее! Словно потеряла часть силы, когда лечила Артура на Авалоне. Этот кретин был без сознания, и не смог запомнить туда дорогу! Олух! — я с досадой ударил по камню, а тот раскололся на две части. — Дуралей! Сколько не учи, сколько не готовь идиота, все равно болван! Ну и что, что рана смертельная! Мог бы как-нибудь и открыть глаза! А теперь что?

Я взял мелкий камушек и бросил его по озерной глади, глядя, как он подпрыгивает, а потом тонет в пучине. Не нравится мне Гвиневра… Ой, не нравится… Что-то с ней не так… Я понимаю, что ревнивая Андастре готова была на все, чтобы ее любимец не женился на другой женщине. И все это можно легко объяснить ее незримым присутствием в момент сватовства. Но не мешало бы проверить… Тем более, что королева — ключевая позиция в моей игре. Как бы было бы здорово, если бы в один прекрасный момент выяснилось, что Гвиневра и есть Андастре. Тогда это сильно облегчило бы мне задачу. Я представлял в своих руках сверкающий Грааль, представлял, как делаю первый глоток, ведущий меня в бессмертие… И тут меня обдало волной.

— Вивьен! — закричал я, чувствуя, что ненавижу ее. Но потом вспомнил, что без нее дорога на Авалон для меня закрыта. Лишь она может помочь мне пробраться на этот тайный остров, когда мы его найдем. Мой голос смягчился. — Да, любимая… Извини, просто перенервничал… Я пришел к тебе за советом, любовь моя… Я иссяк... Мне нужно что-то новенькое, опасное, свежее… Короче, любимая, думай, куда мы завтра пошлем Артура. Это и в твоих интересах тоже… Целую твою ручку…

* * *

Народ бушевал, а Мордред смотрел на меня с улыбкой. Раздосадованный Ланцелот, скривился так, словно уже не просто попробовал похлебку из трофея, но и вынужден был попросить добавки.

— Я заслуживаю поцелуя! Он нечестно победил! — заорал Ланцелот, обращаясь к толпе, которая поддержала его криками. «Я тебя поцелую!!!», — визжали девушки, кровожадненько пытаясь дотянуться до героя.

— Дорогой сэр Мордред, — я сделала самое грустное лицо на свете, а зрители притихли. — Я бы с радостью выполнила волю супруга, но как можно спокойно целоваться, когда есть те, кому этот поцелуй нужнее! Посмотрите на этого несчастного рыцаря! Если вы так горите желанием поцеловать кого-то, то поцелуйте этого несчастного героя. Я думаю, что ваш поцелуй утешит его и заставит забыть обо всех горестях.

На меня смотрели трое, а я чувствовала себя благотворителем. На лице Мордреда была такая улыбка, что я бы на месте Ланцелота бежала бы дальше, чем видела, петляя, как заяц между деревьями. Лицо Ланцелота вытянулось от перспектив, а я умилительно улыбнулась.

— А я другому отдана и буду век ему верна, — произнесла я, вот только голос дрогнул. Турнир окончился, а мы с Артуром вернулись в замок. Толпа провожала нас, желая счастья, любви и детишек побольше. Стоило нам въехать в зал, как я увидела знакомую фигуру, стоящую возле трона.

— Артур! Друг мой! — послышался голос, а я видела, как Артур бросается к нему. — Слыхал о твоем подвиге! Говорил я тебе, что нет лучшего короля, чем ты! И нет достойнейшего правителя, чем мой любимый Артур!

— Мерлин! — Артур смотрел на него с благоговением, а старик подошел ко мне и поклонился. — Ты так быстро вернулся!

— Мое почтение, о дражайшая королева Гвиневра! — улыбнулся старик, а я смотрела на него с такой улыбкой, от которой мужчины обычно заползали под плинтус и прикидывались пылью. — Воистину вы лучшая из всех женщин! Ваша красота достойна тысячи баллад! Я принес вам подарок, о моя королева. Примите же скромный дар из рук скромного волшебника. Понимаю, что вы были против брака, но сейчас вы, надеюсь, счастливы?

Он протянул мне странный медальон в виде глаза на золотой цепочке.

— О, дитя мое! Это оберег от козней богини судьбы! — Мерлин поднял палец вверх, как бы подчеркивая торжественность момента. — Забудем прошлое, дитя мое. Сам старый дурак, уж устал смотреть, как Артур от любви к вам сохнет, вот и подсобить решил! Так что примите в знак примирения!

— Ой, что вы, мой дорогой Мерлин! — слащавым голосоком выдала я, понимая, что от таких подарков впору отложить кирпичи на реконструкцию Камелота. — Да разве я могу держать на вас зло? Сама свое счастье не разглядела! А потом как присмотрелась!

У меня в этот момент глазик дернулся, как бы подчеркивая, что присматривалась я внимательно. Примерно так же внимательно, как и Ланцелот с фингалом.

— Ну и славно, дитя мое! Я рад за вас! — улыбнулся старик, пока мне протягивали подарок. — Пусть все у вас складывается!