— Победивший зеленого змия и едва ли не проигравший в неравной борьбе! Задушил на корню! Завязал! — хохотнул Мордред, а мне так хотелось повернуться и посмотреть на него, но мой взгляд уже упал на следующее полотнище, откуда на меня смотрел бледный глист с закрытыми глазами, выращенный в тубусе с бровками домиком и точкой вместо рта. В руках у него был меч такого размера, что герой с легкостью может спрятаться за ним, даже не выдыхая!

— Это — сам король Артур! — произнес Ланцелот, а я пыталась найти если не сходство, то хотя бы логику.

— Я ему говорил: «Папа! Не моргай!», — послышался позади меня смех, а я снова стянула губки уточкой, чувствуя, как слегка трясется моя грудь.

Я смотрела на следующее полотно, на котором был изображен грустный окровавленный предположительно Артур, сидящий в позе глубокой задумчивости, а позади него высунула огромная ручища из какого-то Вальгалища, сжимающая меч. Стеснительный рыцарь на заднем плане разводит руками, но Артуру все равно. Он сильно приуныл, погруженный в свои горькие думы.

— Я называю этот гобелен «А что я вчера ел?», — заметил Мордред, пока Ланцелот гневно сопел.

— Не правда! Это я и моя матушка Вивьен — владычица озера! А это — король Артур! Матушка дала Артуру Эскалибур! — произнес Ланцелот, глядя на меня в ожидании диких восторгов. — Меч, чьи раны не заживают сами по себе! А если и заживают при помощи магии, то всегда остаются шрамы! Меч, который может держать только истинный король!

— Тебе его все равно в руки не давали! — рассмеялся Мордред. А я почувствовала, как он подошел ко мне сзади. Я даже чувствовала ветерок его дыхания на своей шее. Такое чувство, словно прямо сейчас обнимет. — Так что заправь свою биографию обратно.

Следующим был сосредоточенный мужик с огромным мечом, пытающийся разрезать что-то коричневое и, видимо, очень твердое.

— Король Артур вынимает меч из камня! — пояснил Ланцелот, тряхнув золотыми кудрями. Видимо, биография Ланцелота должна была меня впечатлить до глубины души.

— Да, хлебушек тогда был очень черствый! — вздохнул Мордред, а я уже не могла изображать уточку. Грудь тряслась, но я держалась из последних сил. Мне казалось, что еще немного, и он прикоснется ко мне… Что со мной? Я мысленно простонала, понимая, что так нельзя! Я посмотрела на Ланцелота, который описывал очередной подвиг, запечатленный на гобелене, где коротконогий рыцарь сражается с двумя чахлыми ящерицами. «Нельзя! Не вздумай!», — я доедала себя, чувствуя, как дыхание стало еще ближе. В этот момент по спине побежали мурашки. Они спасались бегством, предвкушая неприятности.

— Это те самые огромные и страшные невидимые драконы, про которых написана баллада, — услышала я шепот, понимая, что губы едва ли не прикоснулись к моей щеке. Глядя на несчастных ящерок, я бы назвала их Мася и Тося и гладила бы их каждый день.

Не могу понять, что со мной происходит? Почему он? Что со мной? Так! Возьми себя в руки, дочь Лодегранса! Ты — богиня судьбы! Ладно! Рискнем!

Я покачнулась, словно собираюсь упасть в обморок. Видимо, единственный незапрещенный моралью способ получить обнимашки в средние века, это просто упасть в обморок.

И только я собралась это сделать, как вдруг он отошел в сторону, и если бы я ни была бы богиней судьбы, то явно сказала бы: «Не судьба!».

— Сэр Ланцелот! — позвала служанка, а Ланцелот с досадой обернулся. — Послание от Короля Артура!

В зал вошел запыхавшийся мужик в порванном плаще.

— Многоуважаемая королева Гвиневра! — начал он, переводя дух. — Его Величество Король Артур жив и здоров! Он проклинает сэра Мордреда за его трусость!

— И папе привет! — согласился Мордред, отходя в сторону. — У меня только первая доблесть расправилась. Молочная…

— Господин Мерлин так же просил передать, что неужели его подарок пришелся не по сердцу молодой королеве, раз она его не носит? — спросил гонец, учтиво ожидая ответа.

— Передайте Мерлину, — ласково произнесла я, изображая экзальтированный восторг, — что подарок мне настолько дорог, что я так и не решилась носить его. Но я обещаю, что буду надевать его по праздникам!

— Господин Мерлин настаивает, чтобы вы надевали его почаще! — произнес гонец, стоя перед нами на коленях. — А еще он просил передать королеве Гвиневере, чтобы она вышвырнула сэра Мордреда из замка. Пусть убирается в свой Чэриот!

— Вы только посмотрите на ее слабые руки, — Мордред улыбнулся ослепительной улыбкой. — Она одна не справится. А стражу я прикончу на месте, если она посмеет обнажить на меня меч. И пусть потом папа не кричит, откуда в замке десять трупов. Думаю, что выжившая стража еще помнит тот день, когда мне вежливо указали на дверь.

— Сэр Ланцелот! — обратился гонец, а я смотрела на его порванный плащ. — Для вас отдельное послание. Я передам вам его без свидетелей.