— Лий, знаешь, где можно взять восемь агатов? Черных?

— Знаю, — Лий не поворачивался, — только придется купить.

— Я это и имела в виду, — смутилась я. — Можешь поворачиваться.

— Тебе идет форма, — улыбнулся Лий. — Рыжий, черный и серебряный — как лиса.

— Главное, чтобы никому моя шкурка на шубку не понадобилась.

— Закаются свежевать, — отмахнулся Лий.

К слову, в этот раз эльф тоже нацепил форму. И едва мы вышли, Кариса со стоном принялась разглаживать на нем слежавшиеся складки.

— Молодец, — сдержанно произнес Вьюга. — Мы прям одна команда.

— Мое высокое чувство стиля стонет, — картинно вздохнул эльф.

До лесопарковой зоны добрались быстро. В этот раз вела я, ориентируясь на подсказки эльфа и его же ехидные смешки.

Столы были накрыты по персонам. То есть, к моменту как мы пришли, место было только для одной меня. Даже эльфа не посчитали. Но нас это не смутило — своя еда, пледы, карты и хорошее настроение, что еще нужно?

Тиламина. Вот от нее я бы отказалась, но как-то выполнять обещание надо. Хотя кажется мне, что принц будет разочарован — его мечты явно не соответствуют действительности.

— Эти курицы меня утомили, — мрачно буркнула Тила. — С ними не о чем поговорить. А одна вообще вся в депрессии. У нее на подругу, видите ли, напали. И что? Нечего шляться было, ночами и в одиночестве. Это же дворец — рассадник зла!

Мы с эльфом переглянулись и подсели к Тиламине поближе.

— Ужасно, сочувствую. Я хоть почитать могу. — Я закатила глаза. — Мне вся эта придворная мишура уже вот тут сидит. Но моя форма — мое спасение. И плевок в сторону высшего света. А что за депрессивный цветочек? Как-то слабо верится, что здесь среди дам есть дружба. Взаимовыгода, не более.

— Да вон, посмотри! — Тила подхватила сыр и хлеб, Вьюга подлил ей слабого красного вина. — Видишь, та, темненькая?

— В красном платье? Копирует нашу надзирательницу?

— Об этом я не подумала, — хмыкнула Тиламина, — но да, похоже, и правда леди Тайланна Данкварт стала для нее идеалом женской красоты. Не спорю, но сколько мужчин побывало в покоях Алой Тай — не сосчитать! Это уже даже не слухи, а почти доказанные факты.

Дальше на нас вывалили ворох грязных сплетен. И вот если хотя бы пара процентов от этих сплетен правда — то я плюну леди Тай в морду, если она еще раз начнет на меня презрительно коситься. Шифроваться надо лучше, дорогая моя будущая родственница.

— А сейчас она с двумя живет. С художником и с одним из своих бойцов. Тут дальше слухи расходятся, — Тиламина пожала плечами, — но Алой все можно. Она раскрыла несколько заговоров и предотвратила взрыв в кабинете Совета. Хотя что было бы? Набрали бы новых, подумаешь!

— А взрыв когда был?

— Да не было его, говорю же. Где-то пару недель назад случилась какая-то ерунда в вашей Академии, и под шумок чуть не подорвали целое крыло дворца.

— Ты так много знаешь! — восхитилась Кариса. — Как я тебе завидую! Слух хороший?

— Да за мной паренек их Департамента Безопасности ухаживает, глупый как пенек. Поговорить с ним особо не о чем, он только о своей работе и толкует. А уж сложить его обмолвки и отъезд Совета, — Тила повела плечом, — и ты бы смогла. А ты на кого учишься?

— Здесь все, кроме Верена, некроманты, — ответила я. — Господин фон Тарн алхимик и часть нашей группы. Неотъемлемая часть.

Верен получил свою долю презрения от будущего артефактора, после чего Тила общалась только со мной и Лием. И надо признать, к ночи у меня невероятно болела голова. Тупая трещотка в упор не замечала того, что беседу с ней мы поддерживаем через силу. Зато Верен то и дело начинал подхихикивать.

И уже в комнате мальчишка заржал как счастливый конь.

— Отсыпь радости, — пихнула его в бок Кариса.

— Какая же она тупа-ая! — взвыл паренек. — Я не знаю, кто ее учил, но леди Лёвэ, если девица до нее все же доберется, ждет невероятно веселый вечер. Все, абсолютно все, что она говорит, — неверно. Какие-то моменты мне неизвестны, конечно, но то, что касается алхимии, — муть полнейшая.

— И это не удивительно! — Из комнаты Лия выплыла Диамин. — Кто же позволит единственной девице в семье уйти на вольные хлеба? Ее учили только теории, неправильной теории. Так делали в Лесу в мое время. Когда был издан указ, что каждый имеет право на образование, нас начали учить неправильным вещам. И, приезжая в столицу, мы проваливали вступительные и возвращались. Ведь подзаконный акт иного поведения не допускал.

— Ее можно пожалеть, — прикусила губу я.

— Но я не буду тем, кто откроет ей глаза, — отперся Верен.

А меня посетила гениальная мысль. Но с этой мыслью надо переспать — чтобы не налажать и сделать все как следует.