— Это точно, — вздохнула я. — Как насчет иллюзии скелета? Сломал веточку — и бац!

— Так они не должны ломать. Это уже не превентивная мера, а наказание.

— А превентивной будет... м-вотм... А ты можешь сделать так, чтобы цветы прятались?

— Не все кусты, — здраво оценил свои силы эльф и просиял:

— Сейчас обработаем самые ценные и популярные, покажем декану. А после потихоньку займемся всеми.

— И можно будет какой-нибудь ужасный слух пустить, — размечталась я.

— Какой? — тут же заинтересовался Лий.

— Придумаю — скажу. Давай сейчас обработаем кусты Диамин. Есть подозрение, что в случае их порчи нас особенно сильно отлюбят.

— Хотел возразить, — мурлыкнул эльф, — но вовремя сообразил — прибудет посольство, не знакомое с местными негласными правилами.

Я согласно покивала. Из головы не шла система «Ночь-12» — кажется, заградительная полоса вокруг тюрем строгого режима называлась в моем мире именно так. А может, я ошибаюсь, и это выдумка сценаристов. Но в любом случае оттуда можно кое-что почерпнуть.

Прихватив эльфа под локоть, я начала жарко делиться с ним идеей — набросить на куст незаметную сеть молний.

— Пепел, — задумчиво произнес Лий, — отличное удобрение. Но не все будут согласны.

— Ну почему сразу пепел, — обиделась я. — Ожоги. И пусть при подходе к кусту возникает ощущение, что падаешь. Знаешь, как во сне иногда бывает.

— Мы на этот куст потратим очень много сил, — вздохнул эльф.

— Или не очень. Если привязывать заклятия к серебряным булавкам, расход магии уменьшается, — хитро улыбнулась я.

Я не стала уточнять, что булавки «волшебным образом» нашлись на моей прикроватной тумбочке. Мастер, скорее всего, знал, что мы безбожно филоним. Но ему было не до того — новый первый курс некромантов уже набрали, и он оказался слабоодаренным и зашуганным. Селяне, не умеющие читать, и влюбленная парочка — Майя и Охотник, оставшиеся на второй год. Так что декан был вынужден заниматься с первокурсниками сразу же, чтобы до начала семестра подтянуть их до приемлемого общеобразовательного уровня.

Рой не извинялся за то, что не уделял мне времени. Он просто оставил короткую записку, и между строк читалось — он явно не рассчитывает на мое понимание.

— Не грусти! — Эльф взъерошил мои волосы и добавил: — Он тебя любит. Мы, эльфы, такие вещи видим. К сожалению.

Я нахмурилась:

— Почему к сожалению?

— А представь, что ты влюблена и совершенно точно знаешь, что никаких шансов у тебя нет? — вопросом на вопрос ответил Лий.

— Но зато тебе не придется спрашивать и страшиться ответа, — пожала я плечами. — Ты можешь двигаться дальше.

— Мы долго живем и долго страдаем, — закатил глаза Лий и тут же фыркнул:

— Хэй, я же сказал — «представь»!

— Я уверена, что когда ты влюбишься, твоя любовь будет взаимной. Не может такого быть, чтобы тебе отказали.

— Или я могу опоздать, — очень серьезно ответил эльф.

— Говорят, что эльфы живут долго, — я подмигнула Лию, — и долго страдают. Глядишь, дострадаешь до второго рождения своей половинки.

Эльф радостно заржал и покачал головой:

— Я себе это представил. Ладно, как ты говоришь, работаем отсюда и до рассвета.

Работать пришлось действительно до самого утра. А после, приняв душ и переодевшись в чистую форму, тащиться в какой-то малый зал. Лий по дороге делился тем, что помнил про его обстановку.

— А еще там картина, тебе, Вьюга, глянется. Там такая впечатляющая монашка, — ушастый поганец прицокнул, — ее там всячески соблазняет таинственный греховодник. Но самое интересное не это, а что картины висят по три в ряд. Эта — первая. Вторая — темный прямоугольник. А вот на третьей только монашка. Но там сразу видно, что было на второй картине.

— Какая гадость... — с интересом протянула Кариса.

Я согласно кивнула. Только спать хотелось все сильней.

— Ого, сегодня дают представление? — присвистнул Вьюга.

— Надеюсь, в главных ролях не мы, — вздохнул Верен. — Рысь, не спи.

— Тяжело? Прости.

Задумавшись, я навалилась на фон Тарна, субтильному алхимику наверняка было неудобно.

— Ладно, спи, — фыркнул мальчишка и прижал мою голову к своему плечу. — Нас из-за колонны не видно.

Уснуть я, конечно, не уснула. Но глаза прикрыла, из-под ресниц наблюдая за прибывающим народом. Кариса с Лием и Вьюгой подобрались ближе к картинам. И, судя по полыхающим щечкам волчицы, парни дали волю языкам и воображению.

— Поганцы, — беззлобно проворчал Верен.