Паника накрыла с головой, и я побежала. Это была самая страшная, самая опасная и самая ужасная ночь в моей жизни. И никакого праздничного настроения.

Я бежала среди деревьев, в этой своей дурацкой белой рубахе с вышивкой, почти светясь в темноте, а по моим следам, не так чтобы не догоняя, а скорее загоняя, исключительно из охотничьего азарта, неслось три кошмарных создания с детскими личиками, но далеко не детскими клыкастыми пастями.

Я сдавала все сильнее, погоня наша с каждой секундой все больше походила на забаву, только вот забавлялись три твари, а меня в любом случае ждала печальная участь загнанной жертвы… но что-то пошло не так.

Существа заволновались, ускорились, стремясь перехватить меня раньше, чем мы выскочим на видневшуюся впереди, залитую лунным светом, поляну. Я тоже прибавила газу, открыв не только второе, но и третье дыхание. Впереди замаячило спасение, я чувствовала это, и бежала к нему, едва касаясь ногами земли, стараясь не думать о том, что на поляне меня может ждать проблема страшнее троицы аукающих чудовищ.

Поляна была небольшой, круглой и как будто волшебной. Нечисть, по крайней мере, за мной не последовала, замерев на краю света. Они тихо вздыхали, жалобно аукали и делали все, чтобы я ни за что на свете не зашла в густую тень деревьев.

Расположившись по центру поляны, я попыталась укрыться среди травы, но периодическое, тоскливое ауканье оповещало, что меня очень хорошо видят, и сильно возмущены моим коварством и нежеланием принять свою судьбу.

* * *

Я бы, наверное, нервничала, вздрагивала от каждого тонкоголосого «Аууу!» и безостановочно боялась, если бы ни одна маленькая, можно сказать, не особо значительная деталь — кольцо, подарок светлячка, о котором я периодически забывала, мягко сияло. Камень, что я приняла за малахит, будто бы впитывал лунный свет и был этим крайне доволен.

После первой и единственной попытки снять кольцо, увенчавшейся позорной неудачей, я больше не пробовала избавиться от подозрительного подарка и уже даже успела забыть о нем. Легкое и тонкое, колечко не раздражало и почти не ощущалось на пальце, про него было несложно забыть. И я забыла, а теперь вот вспомнила.

— Ну и что ты такое? — тихо спросила я у кольца, чувствуя себя очень глупо в своей странной надежде, что эта безделушка мне ответит.

Кольцо хранило молчание.

И это было ожидаемо, неудивительно. И вообще в жизни и без того существовало слишком много странных и непонятных вещей…

Например, бледные морды всяких злющих вожаков, которым на моей уютной поляне было совсем не место.

— А ну пррросыпайся! — прорычал мой кошмар, пытаясь встряхнуть меня за плечи. Я не тряслась, потому что была хорошенечко оплетена гибкими корнями, пахнущими сырой землей и почему-то имбирем. — Немедленно!

Я с трудом разлепила глаза и сразу же залепила их обратно, не желая видеть оскаленную жуткую волчью пасть. Это точно был Свер, но какой-то не такой.

Вялый, одурманенный странными запахами мозг с трудом продирался сквозь серую сонную муть. Я осознавала, что, кажется, уснула прямо на поляне, общаясь с колечком под отчаянное ауканье, но не могла понять откуда здесь взялось это страшилище, и зачем меня спеленали.

— А глазки-то жеееелтенькие, — пробормотала я, самоотверженно пытаясь поднять веки. Проблемы Вия в это мгновения мне были как никогда понятны и близки, глаза открывались с трудом, зато очень легко закрывались. Меня упрямо утягивало в сонное беспамятство, — а рожа-то страаашненькая…

— Яррра! — он был почти пушистеньким, совсем зубастеньким и бешенным до невменяемого состояния. Лапки уже были мохнатые, с запоминающимися когтями, но лицо ещё было человеческое и очень злое.

— Не рычи на меня, страшнорылый кошмар адекватного человека! — взвизгнула я, отшатнувшись назад и врезавшись затылком в землю. — Уйди!

Кошмар столь лестной характеристике не обрадовался и качнулся вслед за мной, а я просто вырубилась.

Того, как Свер рыча и ругаясь, обещая мне сразу все кары небесные и земные, рвал корни, выковыривая мое тело из кокона, и старательно тряс страшнючей башкой, отгоняя сонливость и желание прилечь со мной рядышком, я уже не видела.

Зато все это видела и слышала Ашша, топтавшаяся во время спасательной операции на границе вредной поляны, и с удовольствием пересказавшая мне, на следующий вечер, когда я наконец проснулась, все пожелания недолгой и мучительной жизни, на какие у Свера хватило фантазии.

Как выяснилось, поляна эта была не спасением, а очень даже наоборот, и если бы Ашша вовремя не заметила, что я пропала, и не рассказала об этом Сверу, то мое одурманенное тело, опутанное корнями, утащили под землю, где я несколько недель медленно разлагалась бы, питая растения на поляне.

— Ума не приложу, как ты смогла так далеко пройти, — призналась она после того, как окончательно меня запугала, — всех еще на краю поляны клонит в сон. Редко кто может больше пяти шагов сделать.