— ‎Зерно лишним не бывает, — зевнула она, — это у нас традиция после голодного года. На самом деле голодных было целых два года подряд, и выжить на то, что удалось собрать, получилось с трудом. К счастью в те времена выходцы подходили к нашим стенам не чаще раза в полгода, иначе едва ли пограничье выстояло бы. Тогда вожаком был Рвех. Мудрый был лис, сообразительный, он и решил возделывать поля… с тех пор и пошло.

Отпустила меня Ашша всего на секундочку, только для того, чтобы подняться на ноги, утягивая за собой вверх, а потом и в сторону деревни.

— Пошли, послезавтра Праздник Урожая, нужно решить, в чем ты на него отправишься.

Окончание сбора урожая и правда заканчивалось большлим праздником, что было и неудивительно – оборотни любили праздники.

Вот только в их понимании праздник без подношений Волчице — не праздник, а я уже как-то присутствовала при их ритуале и больше мне не хотелось.

Ашшу мои желания, конечно, не сильно волновали, а потому на Праздник Урожая я не только была обряжена в платье из красного, старательно прокрашенного льна (разумеется, не украшенного вышивкой), но и имела сомнительную честь красоваться в венке из кленовых листьев, темный багрянец которых был слегка разбавлен золотыми березовыми листочками и яркими гроздьями рябины.

Венок был красивым и удивительно хорошо смотрелся на распущенных волосах, да и платье на удивление ладно сидело на фигуре. Отражение в зеркале мне очень нравилось, не нравилось только то, что я, вся такая красивая, должна была стоять рядом со Свером во время проведения ритуала.

Красное платье, красные волосы и венок… тоже красный, и на фоне совершенно белого Свера, на рубахе которого даже обережный рисунок был вышит серой нитью и не бросался в глаза, я очень сильно выделялась.

Радовало только то, что в быстро сгущающихся сумерках мы со Свером рисковали поменяться местами. Это он скоро будет светиться в темноте, а я, быть может, и затеряюсь.

— Тебе очень идет, — шепнула растроганная Ашша, отдавая меня в руки своего вожака.

Торжественное шествие к капищу, во время которого я топала за левым плечом Свера, рядом с Берном, угнетало. Утешало лишь то, что к котлу, еще днем установленному перед идолом Белой Волчицы и обведенному высыпанным по кругу зерном, Свер пошел один. Оставив меня вместе со всеми у входа под охраной недружелюбных, деревянных стражей.

Костры, расставленные на своих законных местах в паре метров от черты капища, ярко горели, освещая Волчицу и много чего еще.

Народ медленно растянулся по кругу, привычно занимая свои места.

Знаем, видели, проходили. Я осталась стоять около левого, скалящегося в небо стража, рядом с Берном и Ашшей, незаметно вынырнувшей рядом со мной из темноты.

Ободряюще сжав мои пальцы, она улыбнулась, и кивнула на Свера, который дошел до зерна и встал на колено перед котлом.

На этот раз  никто не мычал, не бил себя в грудь и не проверял на прочность мои нервы своим неадекватно-вдохновленным видом.

Все стояли, в почтительном молчании ловя едва различимое, хриплое бормотание вожака.

Бормотал он недолго, я не успела даже толком замерзнуть и пожалеть, что не возмутилась, когда Свер велел мне идти босиком.

Он поднялся с колена, и стоило ему только выпрямиться, как вспыхнуло зерно, словно облитое бензином оно ярко разгорелось, вытягивая пламя высоко к небу.

Тихо ахнув, я отшатнулась назад, налетела на Берна, незаметно оказавшегося позади меня, и была возвращена на свое место.

Свер отступил, не поворачиваясь к Волчице спиной. Так и пятился, пока не вышел за черту капища. В абсолютной тишине, в которой не слышно было даже дыхания, мы любовались костерком.

Огонь медленно затухал, не прошло и пяти минут, как яркие языки пламени сменились белым, прозрачным дымом.

Я искренне надеялась, что это все, но моим надеждам, как это всегда бывает, не суждено было оправдаться.

Стоило потухнуть костру, как над котлом, невозможный и невероятный, вспыхнул синий огонь. В котле была вода, я это знала, сама видела, как оборотни таскали ведра к капищу, выливая студеную колодезную воду в черное нутро огромного котла. Вода из крана, текущая по медным трубам, проложенным не так уж глубоко под землей, для ритуала не подходила.

И теперь эта вода горела, бросая жутковатые блики на возвышавшуюся над всеми нами богиню.

— Принеси мне воды, — вдруг потребовал от меня вожак, нарушая благоговейную тишину.

— А потерпеть ты не можешь? — огонь в котле горел ровным синим пламенем. Удивительное просто зрелище, а главное – ничего страшного не происходило. Никаких кровавых жертвоприношений…это воодушивляло. — Тут сейчас же самое интересное должно начаться, не пойду я в дом за водой.

Свер с загадочной улыбкой указал на котел:

— Той воды.

Очень медленно и выразительно я перевела взгляд на вожака, потом снова на воду, которая все так же продолжала гореть.