Едва ли я могла бы объяснить, зачем я сделала то, что сделала.

Как мне вообще такое в голову пришло?

Не знаю, но уж что я узнала наверняка, на собственном опыте, так это, что легкую бражку мешать с кислицей не стоит. Веселые пузырики с основательностью ядреного градуса не сочетаются.

По-другому невозможно объяснить по какой причине я бесстрашно и бездумно, с шальной улыбкой, обхватила лицо Свера ладонями, прижавшись к его губам.

Получился очень страстный поцелуй. Почти настоящий.

Все ахнули, а я в шокированной тишине громко и просто убийственно отчетливо проговорила, опустив отяжелевшую голову на его напряженное плечо:

— Не злись, пушистик, мы же просто танцевали.

Кто-то не удержался и хихикнул, но тут же подавился своим весельем под тяжелым взглядом злющего вожака, которого прилюдно обслюнявила неадекватная нечисть.

В гробовой тишине, под сочувственными взглядами, меня уносили из залы.

По лестнице мы поднимались медленно и угрожающе, но я была пьяной и бесстрашной. И вместо того, чтобы бояться, сопела в теплую шею, вдыхая уютный запах леса.

— Иногда мне кажется, — заговорил Свер только когда мы вошли в мою комнату, — что тебя проще держать здесь связанной.

— ‎Мы же просто танцевали, — вяло возмутилась я. Энергия вытекала из меня, как вода из треснувшей чашки. Медленно и лениво, но если быстро что-то не придумать, то скоро не останется ни капли.

В скором времени я должна была забыться крепким сном честно напившегося человека.

Я уже почти спала, когда меня опустили на кровать.

— Больше никаких танцев.

— Я что, так плохо танцевала?

Свер только сокрушенно головой покачал, собираясь уйти, оставив меня без ответа.

— Нет, ты скажи, неужели это было так плохо? — не унималась я.

Даже на локтях привстала, глядя в спину уходящему вожаку и имея смелость требовать ответа. Пока я еще была слишком пьяная, пока мне еще ни за что не было стыдно.

Свер ушел, аккуратно закрыв за собой дверь, оставив меня в печальных размышлениях и раздражающих сомнениях.

Ну не могла же я настолько ужасно танцевать, в самом деле. Или могла?

* * *

— Яра, ну хватит, а? Ну, Яра, — ныла Ашша, легко дергая одеяло, под которым я спряталась, — ну что ты?

— ‎Отстань, мне плохо, — глухой, усталый голос был лучшим доказательством правдивости моих слов.

— ‎Перепила вчера, понимаю, — сочувственно кивнула змеевица, которая с утра и сама выглядела не самым лучшим образом. Помятая и немного осоловелая, она пришла ко мне, желая проверить, не убил ли меня вчера вожак после того, что я утворила. Вчера ей идти на подвиги было страшно и неохота, а сегодня в самый раз.

Как заявила Ашша, хуже ей уже этим утром все равно не стало бы, даже обнаружь она мое остывшее тельце со свернутой шеей.

— Конечно, Свер никогда бы этого не сделал, — поспешно заверила она, встретившись взглядом с моими округлившимися от шока глазами, — наверное. Просто понимаешь, вот так вот на глазах у всех его еще никто не целовал, и уж точно пушистым не называл. Он мог и не выдержать.

Шокировав этим заявлением, змеевица фактически сама заставила меня спрятаться под одеялом, а теперь усиленно пыталась из-под него выковырять.

— Хочешь, я на кухню схожу, отвар тебе принесу? Он поможет, — щедро предложила она.

— ‎Не нужен мне никакой отвар.

Поразительно, но плохо мне не было. Я ощущала себя отдохнувшей и бодрой и могла бы вполне спокойно спуститься вниз. Не отказалась бы даже покушать.

Вот только…

Там же был Свер. Пушистик, которого я вчера поцеловала на глазах у всех.

— Ммм, — зарывшись лицом в подушку, я сгорала со стыда, — никогда больше не буду пить.

— Ты прости, — провинилась Ашша, — бражку по вечерам все пьют, она расслабиться помогает. К тому же, в нее травки Йола добавляет особые, для восстановления сил. Вот только с кислицей их мешать не стоит.

Грустно вздохнув, она легла рядом со мной, опустив руку мне на плечо поверх одеяла. Ей тоже было очень плохо - бражку с кислицей мы же вместе мешали. Только если ее мучали вполне нормальные физические недомогания, то я терзалась морально.

Ашша задремала и мы около часа лежали в тишине.

Я постепенно успокаивалась, утешая себя тем, что ничего ужасного на самом деле не произошло. Ну поцеловала я его и поцеловала. Я была пьяная, мало что соображала, а вот Свер был трезвый, и это ему должно быть стыдно.

Он в принципе не пил, потому что вожак и ответственный. И это он должен переживать, что его вчера чмокнули на глазах у всех.

Придя к такому выводу, я даже успокоилась. В конце концов, раз Ашша меня не избегает, и Берн с утра пораньше не прибежал лекцию читать, значит, ничего недозволенного я не сделала.