Оборотни со мной особо не стремились завести разговор, и развлекать меня не ленился один только Алис. Самый молодой и лёгкий характером из всех.

Не будь в отряде лиса, знавшего кучу забавных историй, я бы совсем приуныла.

И привезли бы в первую деревню на нашем пути, не слегка замерзшую Огневицу, а конкретно, окоченевшую нечисть.

Из Пограничной деревни мы выехали засветло, а к Зарвичам прибыли уже в густых сумерках, хотя ехали быстро и на привал остановились лишь однажды, чтобы быстро пообедать. Даже костёр разводили маленький, слабый, только чтобы воды разогреть, да отвар заварить.

Доехали до главной деревни, миновав какие-то жилые, несерьёзные заселки и уперлись в закрытые ворота.

Свера такая встреча не обрадовала, вдарив кулаком по одной из створок, отчего все ворота задрожали, он низко зарычал.

— Всегда так, — проворчал Алис, последние часа четыре ехавший рядом с моей телегой, — когда-нибудь Сверу надоест терпеть их наглость, и он уже поставит своего старосту.

— ‎А что происходит-то?

— ‎Бельник пытается показать нам наше место, — в темноте зрачок у лиса страшно сверкал. Не так жутко, как у вожака, но все равно очень беспокойно, — не любит староста оборотней. Старый дурак.

Ворота открыли лишь спустя минуты три.

Въехав в унылую, грязную и какую-то подсознательно, неприятную деревню, мы преодолели узкую, неровную дорогу до дома старосты, где меня вытащили из телеги.

Свер лично и вытащил, поправив мой платок. Совсем так же, как это утром проделал Алис.

— Волосы прячь и далеко от меня не отходи, поняла?

Я только послушно кивнула. Мне бы и самой очень хотелось держаться поближе к знакомому и такому надежному вожаку.

Просторный двор старосты казался неухоженным и неуютным, хотя снег, укрывший все вокруг густым покрывалом, скрадывал обстановку, зачистив грязь и мусор белым цветом.

Входить в большой, двухэтажный дом мне тоже очень не хотелось, но пришлось. Свер уверенно шагнул на крыльцо, прямо к напряженно улыбающемуся, бородатому старику. А я, вцепившаяся в рукав его шубы, вынуждена была идти следом.

Шуба у Свера была чудная. Распашная, расширяющаяся к низу, с широкими длинными рукавами и отложными воротниками. И снаружи она была покрыта парчой.

Подобную диковинку я видела в учебнике истории, и никак не ожидала встретить что-то подобное в этом мире. Тем более на плечах у оборотня.

Однако же, шуба Сверу очень шла, а я с удовольствием держалась за меховой рукав. Мягонький и очень пушистый.

Поднявшись на крыльцо, наш устрашающий вожак сразу же задавил старосту своей силой, угрожающе возвышаясь над толстеньким, нервно вздрагивающим дядькой.

— А мы не ждали вас так рано… — начал было староста, блестя глазками. Так с первого взгляда и не разберешь – зло он ими блестит, или подобострастно.

— ‎И так каждую осень, они не ждут нас так рано, — фыркнул Алис, поднимавшийся сразу за нами. Несмотря на свой весьма юный возраст, он пользовался безоговорочным доверием вожака, раз имел право идти сразу за ним.

— Алис, — одернул его Свер, ровным голосом. Парень притих, а Бельника просто переклинило. Улыбка его приобрела нездоровую радостность, словно лицо свело судорогой – и плохо, и больно, а улыбку не стереть.

— ‎Вы, наверное, устали? — дрожащим голосом спросил староста. — Хотите отдохнуть с дороги? А о делах и завтра поговорить можно.

— ‎Мы отдохнем, — кивнул Свер, отцепив мои пальцы от своего рукава, чтобы крепко сжать в ладони, — а поутру уедем. На рассвете ваша плата должна быть готова.

— ‎Но…

— ‎Не обсуждается.

Бельник нас ненавидел, это было бы сложно не заметить, и я искренне не понимала, почему Свер это терпит.

— Мне казалось, что на твоих землях живут лояльные к оборотням люди, — прошептала я еле слышно, когда мы вошли в тёмные, душные сени.

— ‎Тебе казалось, — негромко подтвердил Свер, легко перейдя к делам насущным, — мы втроём переночуем в доме старосты, остальных разведут по соседним домам. На рассвете отбываем.

— ‎А можно я где-нибудь в другом месте переночую? — от тяжёлого, спертого воздуха начинала болеть голова. — Они тут совсем не проветривают, что ли?

— ‎У старосты сын хворый, — Алис потеснил меня плечом, пробравшись в комнату первым, — от любого сквозняка ложится. Поздний ребенок.

— Ты останешься здесь.

В просторной комнате, на лавке у печи, сидел вполне себе здоровый на вид, румяный и полный парень, лет тринадцати.

Наше присутсвие его не смущало, скорее раздражало. Поджав полные губы, он смерил меня взглядом, но быстро отвел глаза, на вожака же даже не посмотрел, уперев взгляд в его сапоги.

— Ночи тихой, — пробормотал парень тонким, ломающимся голосом.

— ‎Тихой, — согласился Свер, обратившись к дородной, невысокой женщине, застывшей на лестнице, — нам бы отдохнуть, хозяйка.