Платок на моей голове был чуть приспущен, открывая любопытным взглядам мои красные, горящие на солнце волосы. Свер разрешил, даже настоятельно посоветовал мне не скрывать больше своей особенности.

А я была совсем не против. Правильное питание и натуральные продукты гигиены сделали из условно здоровых волос что-то невероятное. Они блестели, не секлись больше и росли как сорняк в благоприятных условиях. И я с удовольствием хвасталась и косой, которая за время моего здесь пребывания отросла сантиметров на десять, чего в принципе не могло быть, и ярким, насыщенным цветом волос.

Выпущенная из-под платка, моя прекрасная коса лежала на груди и привлекала взгляды прохожих. На нас оборачивались, нам смотрели в след, шептались за спиной, и самое замечательное заключалось в том, что мне было совершенно все равно.

Быть нечистью с каждым днём становилось все проще и даже приятнее. Пусть фальшивой, но все равно устрашающей.

Алиса тоже все устраивало. Одобрительно посматривая по сторонам, он довольно заметил:

— Это ты правильно сделала, нечисть никто дурить не осмелится. Вятичи все поголовно суеверные. Хотя, оно и не удивительно, рядом с ведьмами живут.

— ‎Алис, — пробираясь между торговыми рядами, я все опасалась, что живая волна отнесет меня от лиса. И я уже не смогу его найти в этой толпе. Да, меня опасались, но недостаточно сильно, чтобы шарахаться в стороны и уступать дорогу. Здесь жили закаленные люди… да и нелюди тоже, — я хотела спросить, а почему названия такие странные? Зоричи, Вятичи?

Продержавшись взглядом по списку Ашши, я добавила:

— Борки. Тут из всех названий только Березень меня не смущает.

— ‎Ты ж пришлая, — с улыбкой обернулся он ко мне, — а я уж и позабыть успел.

— ‎Я нечисть, — гордо вскинув голову, я все же вцепилась в рукав его тулупа. Так было спокойнее, так я точно не потеряюсь, — а нам, нечистым, нет дела до людского быта.

— ‎Правильнее было бы сказать, не было. Теперь-то ты интересуешься. — Алис просто сиял. — А ответ на твой вопрос довольно прост. Каждая из этих деревень начиналась с рода.

— ‎В смысле?

Задумавшись, Алис прикусил губу клыком, отчего его лицо приобрело забавное, очень комичное выражение.

— Как бы тебе объяснить. Этим деревням очень много лет, земли, на которых стоят дома, помнят времена, когда местные еще в землянках жили. Род выбирал себе территорию, обживал и возделывал её. Тем, что поудачливее и трудолюбивее, удавалось без потерь пережить зиму, менее удачливым было сложнее. Потому стали собираться несколькими родами, чтобы облегчить зимовье. Со временем появилась нужда как-то обозначать свои поселения, так как началась первая торговля, и понять, например, о каком поселении с северо-востока от Белых Вершин идёт речь, было довольно сложно. Все же, как правило, селения стояли рядом. Не мудрствуя особо, было решено взять за название имя того, чей дом первым появился на территории поселения. Насколько я знаю, род Вятича уже полвека как сгинул. Всех, даже годовалого сына, последнего наследника этой ветви, унес Чёрный Мор. Род оборвался, но деревню так и зовут Вятичи, по старой памяти. И много где так.

— ‎Не очень весёлая у вас история, — вынуждена была признать я.

— ‎А у вас, там, лучше? — с робким любопытством спросил он.

Врать тому, кто знал, кем я являюсь на самом деле, смысла не было, и я честно призналась:

— Наверное, ещё хуже, но раньше меня это не особо интересовало.

Киндяком оказалась простенькая набивная ткань. Ничего необычного. Тонкая, чуть шуршащая, представленная в трёх цветах.

Разрываясь между красным, желтым и белым, я выбрала белый.

— Так безопаснее, — призналась я Алису, нагружая его первой покупкой. Монетки весело звенели, ссылаясь в поставленную ладонь продавца.

— ‎И правильно, — кивнул оборотень, — я ей как-то красную купил, так отрез до сих пор в сундуке пылится.

С поясами все было совсем просто. Выбрав один красивый сложно плетёный, глубокого насыщенного зеленого цвета, второй, для контраста, взяла простой, небесно-голубого цвета.

Я была уверена, что Ашша оценит. А если нет, ей же будет хуже.

Мой боевой настрой спугнул низкий трубный вой. Очень знакомый, предупреждающий о скорой беде.

Смех и крики резко оборвались.

В этих краях трубный вой сообщал не об открытии прохода, но о приближении ведьм.

Жители очень слаженно, я бы даже сказала, с некоторой ленцой двинулись прочь. Прямо к центральной улице, пройдя по которой немного на запад, они могли бы укрыться в большом доме, специально установленном на случай опасности. Таких убежищ по всей деревне было штук пять, и в каждом из домов была установлена маленькая обережная фигурка хранителя этой деревни.

Чести зваться богиней удостоилась только Волчица, духи других деревень не имели такой силы, чтобы перестать быть просто почитаемыми хранителями и стать чем-то большим.

Мы с Алисом упрямо пробирались в сторону дома старосты.