— ‎Сила, она сила и есть, ей нет разницы на кого влиять. Я, знаешь ли, раньше предпочитал не присутствовать на обряде. — огрызнулся Алис. — Всегда ограничивался послеобрядовым пиром и прыжками через огонь. А сегодня решил за компанию пойти, дурак.

— ‎А будет пир? — оживилась я, хотя всего минуту назад боролась с тошнотой и головокружением, пытаясь собрать воедино разваливающуюся на части реальность.

Алис необидно рассмеялся и многообещающе кивнул.

Один плюс во всем этом, конечно, был. После такой встряски удивить меня было уже очень сложно.

Я, блин, на празднике Ночи Смага побывала, я не только их традиционный смаг пила — по вкусу, к слову, стопроцентный самогон, но еще и на обряде присутствовала. Выстояла, так сказать, самую тяжелую часть праздника. Вот все валялись, а я стояла.

Молодец же.

После такого поездка уже не казалась мне мучением. Так, увеселительная прогулка. Ну да, холодно, неудобно и спать почти все время хочется. Зато дышится легко и на плечи ничего не давит, прижимая к земле.

Не так уж и плохо жить, если задуматься, особенно, если твоя богиня — Белая Волчица.

— Домой, домой, домой, домоооой, — я вся извелась и почти извела всех вокруг. Многие уже посматривали на меня с плохо скрываемой жаждой крови.

Но есть ли дело до чужих взглядов тому, кто возвращается домой? Там же Ашша уже, небось, измучилась вся, да и Берн должен был вернуться. И узнать бы, как там Латис, не закормила ли его еще Рала? И что с Наи?

В гостях, как известно, хорошо, но дома столько всего ждет.

Список покупок для змеевицы уже давно и надежно превратился в нечитаемый,  истерзанный клочок бумаги. В нервном нетерпении мне нужно было занять чем-то руки, и я их заняла.

— Вот в следующем году за податью поедем, — посмеивался Алис, забавляясь моим нетерпением, — послушаем, какие кощуны о тебе сложат. Прошлась по землям оборотничьим Огневица — душа лесных пожаров, к волчьему князю привязанная…

— ‎Не поеду я с вами в следующем году, — оборвала я его мечты, — сам послушаешь, а потом расскажешь, что там наврут. А я лучше в тепле посижу.

На небе, в бескрайней синеве, прозрачной и чистой, какая случается только зимой, не было ни облачка. Солнце щедро сияло, слепя глаза, искрясь на снегу острыми бликами, морозный воздух задорно щипал щеки и нос. А впереди нас ждала Пограничная деревня.

— Домой, — еще раз шепнула я, жадно вглядываясь в вырисовывающуюся вдали линию высокого забора.

* * *

Да только дома что-то было не так. Там нас ждали чужие.

Три оборотня: два волка и рысь встретили нас на дворе вожака.

— Вот, Светлый Князь, — прогудел Берн, после того, как наздоровался со всеми. Даже мне перепало крепких, медвежьих объятий, — принимай новую кровь.

Новая кровь мне не нравилась, чудилось в ней обещание скорых неприятностей, но опасения мои казались Сверу беспочвенными.

Прислушаться к интуиции фальшивой нечисти он не счел нужным, да и я, узнав о геройских подвигах новеньких оборотней, тоже перестала доверять своему чутью. Даже стыдно стало за то, что я о таких смелых молодцах плохо подумала.

— Они ж седмицу тому как поперли, — с приятным удивлением, словно не веря еще в то, что увидел, пересказывал нам случившееся Берн.

Медведь с трудом дождался, пока Свер разберется со всеми делами и сможет присесть за один из тяжелых столов в своем доме.

На дворе стоял ранний вечер, но на первом этаже уже было не протолкнуться. Князь приехал, вожак вернулся, у всех сегодня намечалось гулянье.

Я же, притаившись в углу, сидя между радостной Ашшей и каким-то задумчиво-рассеянным Наи, так же, как и двадцать оборотней, ходивших со Свером за податью и не заставших очередное открытие прохода, с любопытством слушала рассказ Берна.

— Мы только вернулись, камни еще разобрать не успели, как они под наше солнце вылезли. Повезло, никак Волчица нас подгоняла, замешкались бы хоть на день, могли не к себе в дом – на пепелище вернуться. На сей раз выходцев трое было.

При этих словах Наи напрягся и рассеянно потёр плечо. Там, под одеждой, нанесенная глефой хту-наа, медленно заживала глубокая рана.

Как он ее заработал, Наи не сказал, только улыбнулся странно, а Ашша пообещала, что скоро я все узнаю. В подробностях.

И вот, сидела, узнавала.

— Если бы не этот доходяга, — Берн бросил благодарный взгляд на нашего личного, обжившегося уже, выходца. Тот все еще не понимал большую часть слов, но как-то уловил, что его только что грубо приласкали, и оскалился, — с меня бы шкуру сняли. Пока мы одного со стены сбросить пытались, второй уже с другой стороны лез. И все легкие, быстрые, тихие. Мерзость иномирная. Одного из этих Трав подстрелил, у парня глаз меткий.