А время шло.

Лиля четко поделила свой день и жестко следовала графику. Ничего страшного она в этом не видела — еще в родном мире приходилось пахать не за страх, а за совесть. И уборщицей подрабатывать, и учиться, и спать по три часа в сутки… тут хоть выспаться иногда можно! А это уже плюс. И со шваброй по коридорам гонять не надо.

А что надо?

Лиля только посмеивалась.

Один день из жизни ее сиятельства выглядел так.

Пять утра. Подъем. Служба в замковой часовне.

Кстати, храм тоже достроили, как и пасторский дом, но перебираться туда пастор не торопился, а Лиля не настаивала, решив, что всей ее компании лучше при священнике. Про инквизицию она помнила. И кто сказал, что здесь не найдется своего Торквемады?

Запросто!

Поэтому пастор Воплер жил в замке. Пытался заводить богословские беседы с вирманами, те его мягко посылали, но священник не обижался, а продолжал свое черное (простите, светлое) дело. Лиля оценила его упертость. Перевоспитать вирман надежды не было. Но кто сказал, что пастор не старался?

Лиля время от времени жаловала ему то что-то из одежки, то еще какие-нибудь приятные мелочи — и все были довольны. Включая Марка, который крепко сдружился с Мири и детьми вирман, таскал всех на богослужения и с удовольствием учился хорошим манерам.

Богослужение заканчивается? Отлично. Есть время для себя. Можно пару часов посидеть в лаборатории. До завтрака. А там — на выбор. Или попробовать что-то получить, или что-то записать…

Хорошие результаты получились с янтарем. Один из первых образцов отправили Авермалю и продолжили вываривать часть камней в меду. Хельке только головой качал — до такого тут еще не додумались.

Удалось получить более чистое и тонкое стекло… пока еще не хрусталь. Но Лиля подумывала о фужерах и фигурных бокалах.

Глиной Иртон боги тоже не обделили — и Лиля усердно вспоминала, как делать керамику. Гончарный круг сделать — невелико дело. А вот ты поди вылепи да обожги… ну, к лепке можно и детей привлечь, а к обжигу — мастеров… хотя те и так зашиваются.

Восемь утра. Завтрак.

Полчаса, не больше. Потом все расходятся по своим делам.

Лиля — на занятия с детьми. Учителя довольны. С тех пор как графиня стала присутствовать на занятиях, проблем намного меньше. Особенно когда ее сиятельство объяснила, что розги — это полезная и нужная вещь. Хотя пока их использовать вроде и незачем. Дети стараются. Это не двадцать первый век. Немного нервирует Лилю только Дамис Рейс. Но история и литература предметы необходимые. Так что посещать уроки приходится. А учитель… раздражает.

То смотрит горячим взором, то комплименты отвешивает, то ручку поцеловать пытается… И ведь все так… скромно… послать-то его не за что, вот беда!

Поэтому историю и литературу Лиля не любила. Хотя она их и в родном мире не особо жаловала.

Полдень. Отдых.

Дети разбегаются по замку. Лиля отправляется в конюшню.

Теперь там чисто и сухо, конюхи стоят чуть ли не по стойке смирно, а аварец постепенно привыкает к новой хозяйке. Ездить верхом по поместью Лиля пока не решалась, но в специально огороженном загоне каталась. Кормила жеребца с рук. Разговаривала, чистила… он постепенно привыкал к новой хозяйке. Миранда часто составляла Лиле компанию. И мечтала, что когда-нибудь у нее тоже…

Лиля не разочаровывала девочку.

Эрик должен был скоро вернуться и присмотреть подходящую кобылку. Так что у девочки будет свой жеребенок. Наполовину аварец. И если повезет — такой же очаровательный, как его папа.

Потом — обед.

И после обеда Лиля опять занимается. На этот раз уже с Лонсом.

Часть времени уходит на то, чтобы отточить манеры. Часть на дела поместья — выслушать отчеты, отдать распоряжения.

Потом — мастерские.

Лиля делила дни между стеклодувами, Хельке, кружевницами и гончарной мастерской. Да, последняя тоже организовалась. Хотя и стихийно.

Двое бывших пленников работорговцев нашли себя в гончарном ремесле. Как ни странно — из самых бесталанных. Сделать гончарный круг было несложно, а процесс он упростил, и сильно.

Теперь в гончарной можно было видеть и детей, которые обожали лепить из глины, и взрослых.

А обжигать пришлось в кузнице. Сделать еще одну, устроить несколько печей для обжига… Лиля мечтала о кирпичах, тем более что ремонт стен замка все еще длился — и конца-края ему не было видно.

Но пока было так много дел, так много…

А вечером ужин, ванна — и спать.

Впрочем, иногда ванна заменялась баней. Сколько труда Лиля потратила, чтобы ее устроить, — просто жуть! Пастор Воплер, правда, сомневался: достойно ли это приличной женщины — раздеваться, да еще париться, да еще веником, да еще с вирманками… хотя часто к Ингрид и Лиле присоединялась и Марта, обнаружившая, что ее старые кости меньше болят после бани…

Лиля фыркнула.