— И для этого просил молоденьких девочек за нами подглядывать? — покачала я укоризненно головой. — Самоубийца…

— Они рано или поздно выйдут замуж! — Граф уже устал оправдываться. — И все узнают!

— Если по твоей милости не обзаведутся мизогамией,^[37] — продолжала наседать и усугублять чувство вины.

— Снова твои колдовские штучки! — взвизгнул Алфонсус, делая знак, отвращающий сглаз и порчу.

— Темнота! — пожалела я его. — Это всего-навсего научное название болезни.

— Да?! — усомнился «родственник», но спорить не стал, чтобы не сознаваться в собственном невежестве.

— Да! — подтвердила я. — Так что ты хотел?

— Ты уже в тягости? — перешел к основному граф, рассматривая мой тощий стан.

— Н-не думаю, — после некоторого вынужденного раздумья на тему непорочного зачатия ответила я.

— Почему? — тут же начат углубляться в подробности Алфонсус.

— Может, ты у принца спросишь об этом? — поинтересовалась я, начиная раздражаться и свирепеть.

— Не могу, — с сожалением признался «дядюшка». — Мы не в тех отношениях.

— Слушай, — проявила я законное любопытство, — а в каких отношениях нужно быть, чтобы спросить о мужской несостоятельности? В близких или тесных?

— Алиссандра! — повысил на меня голос «дядя». — Ты на что намекаешь?

— Ни на что… — заверила я его в своих почти чистых помыслах. — Я не намекаю, а прямо спрашиваю!

— Ужас! — закатил глаза граф. — Куда катится нынешняя молодежь?!!

— В пучину разврата?.. — подсказала я, видя, как Алфонсус выбирает правильную дорогу. — По протоптанной тропке старшего поколения?

— Да!.. — обрадовался «родственник». — Нет!.. — открестился, когда до него дошло. — Кошмар! — Это уже вдогонку. — Алиссандра, веди себя прилично!

— Если я буду вести себя прилично, то наследника тебе точно не дождаться! — отозвалась я.

Граф наморщил лоб, пошевелил извилинами и… неожиданно согласился:

— Хм… Я должен извиниться перед тобой… Ты права! Я учил тебя всему, кроме того, как соблазнить мужчину!

— Точно! — радостно закивала я головой. — Ты мне ничего не показывал! — Подкузьмила: — Сам будешь тренировать?

— Сам не смогу, — впал в раздумья Алфонсус.

— Стесняешься? Или опыта маловато? — ухмыльнулась я в открытую.

— Алиссандра! — в который раз прикрикнул «дядюшка». — Иди! Я буду думать, чем тебе в этом деле помочь.

— Спасибо, дорогой граф. Кто, как не вы! — язвительно поблагодарила я и потопала одеваться перед коронацией.

Я сегодня была нарасхват, потому что, как только вышла из двери, на меня коршунами набросились фрейлины под предводительством Омаль и потащили готовиться к важному событию.

Меня крутили во все стороны, словно куклу. Драли и начесывали несчастные лохмы. Ровняли и завивали. Примеряли и откидывали как неподходящие многие стандартные укладки. Сменили минимум три прически. Перемерили всю немалую коллекцию драгоценностей. Восемь раз смывали и наносили макияж. Словом, обычный женский переполох.

Одевавшийся на другой половине комнаты принц относился к этому философски и даже с юмором. Когда мне в очередной раз начали делать укладку, Матиас, глядя на мое кислое лицо, дружески посоветовал девушкам:

— Не напрягайтесь! Под ритуальной короной все равно вашу красоту видно не будет!

Фрейлины встревоженно ахнули. Закудахтали. Десять раз поблагодарили за ценный совет и уложили волосы гораздо проще: зачесали их назад, присобрав с темени и висков на затылке в хвостик и распустили остальное, дополнительно взбив свободно спадающие локоны, чтобы они казались пышной гривой. На виски вплели серебристые нити с белыми цветами. На макушку прикрепили корону принцессы: маленькую и ажурную.

Удовлетворившись результатом и прощебетав сотню комплиментов, девушки начали натягивать на уже ничего не соображающее высочество платье из тяжелой серебряной парчи со вставками белоснежно-серебристого газа. По полю мелким узором были разбросаны гиацинты, расшитые бриллиантами, светло-розовыми аметистами и мелким жемчугом. Пышные газовые рукава с узкими манжетами, почти закрывающими пальцы, и скромное декольте лодочкой, обнажающее плечи, но почти не оголяющее грудь, меня чрезвычайно красили. Необыкновенно пышная юбка, где из-под газа выглядывала парча, довершала очарование. Наряд был по-девичьи милым и невесомым. Увы. Это только первое впечатление. Весило такое милое платьишко не меньше пуда и существенно затрудняло жизнь владелицы во всех смыслах.

— Как мне в этом ходить? — спросила я обобщенно, когда нашла способ как-то дышать и передвигаться, при этом устойчиво удерживая равновесие.

Но меня утешили:

— На коронации вам не понадобится бегать, дорогая. — Ко мне подошел супруг и поцеловал руку. — Мадам, вы обворожительны!