К нам снова подскочила ватага официантов и начала по цепочке передавать заказанные блюда. Когда тарелка докочевала до маленького мексиканца, стоявшего рядом со мной, он напыжился и уныло провозгласил:

– Сеньорита Сокол… – начиная ставить передо мной салат. Дальше моя фамилия застряла у него в горле. Официант совершенно не смутился, выхватил у меня из-под носа блюдо и начал процедуру представления мне салата заново, предварительно заглянув мельком в бумажку: – Сеньорита Соло… – И снова буквенная пробка. Официант протянул руку, и поставленная было на стол тарелка опять поползла обратно.

Да что ж такое! Мое имя не Алиса! Мой пудинг вполне обойдется без официального представления и тесного знакомства.

И я поняла, что если не приму меры, то останусь сегодня голодной.

– Зовите меня Леля! – на корню пресекла я это безобразие, вонзая в салат вилку.

– Вот видишь, – наставительно заметил кавалер, которого почему-то с его салатом персонально не знакомили. – По-простому оно-то лучше. А то «Ольга Александровна»…

– А разве вы не должны за мной ухаживать? – прищурилась я, начиная терять интерес и к еде, и к жизни. Зато моя кровожадность грозила выплеснуться наружу и устроить себе скромный пир на том, что останется от этого самонадеянного мужчины.

– Ну, если ты настаиваешь, – покаянно вздохнул Мирослав. Отложил в сторону вилку, взял бокал с красным вином и начал что-то проникновенно говорить на тягучем языке, не отрывая сосредоточенного взгляда от моего лица.

– Прошу прощения, – перебила я его спустя какое-то время, – но я ничего не понимаю из того, что вы мне говорите.

– Естественно, – покровительственно заметил блондин, отпивая вино. – Я цитирую Песнь Песней Соломона на языке оригинала. Для достижения лучшего эффекта.

– Вы его достигли, – уныло согласилась я, стараясь не вспылить и не швырнуть в него кактусовым букетом. – Так же как достигли предела моего терпения. Я ухожу! – И решительно встала из-за стола.

– И что тебе на этот раз не понравилось, о капризная? – немедленно поднялся он за мной.

– Кажется, – наморщила я лоб, – в этой песне идет сравнение женщины с козой…

– С серной, – поправили меня с видом, мол, уроки нужно учить, а не отлынивать.

– Все равно рогатое животное, – равнодушно пожала я плечами. – А я еще не созрела для таких украшений! Так что прошу меня извинить, но я устала и очень хочу спать! – Ткнула в него пальцем, предотвращая дальнейшее: – Одна! – И сбежала.

– Нет, ну за что мне такое наказание? – бубнила я, несясь сломя голову по вымощенной разноцветной плиткой дорожке. – Если за все хорошее – то хотя бы объяснили, когда это хорошее со мной случило… – Тут я уперлась во что-то, преградившее мне путь.

– С вами все в порядке? – пророкотал надо мной низкий красивый голос.

Я медленно подняла голову, скользнув взглядом от широкой мускулистой груди, в которую уперлась лбом, до красивого мужественного лица с сияющими бирюзовыми глазами, опушенными возмутительно длинными и густыми черными ресницами. По-моему, над нами в это мгновение загорелись далекие звезды.

– Надо же, – судорожно выдохнула я, делая шаг назад, – вы настоящий. Или мне кажется?

– Смотря что, – сверкнул фирменной улыбкой подлинный мачо. – Лично я вполне реален, а вот когда фантастически красивая женщина чуть не сбила меня с ног, это показалось неожиданным подарком судьбы. Как вас зовут, прекрасная незнакомка?

Я резко поглупела. Честно. В глазах плавали розоватые сердечки и сцены безудержного секса на фоне апельсинов, текилы и мачете. Так, последнее кажется лишним.

– Леля, – не успев даже подумать, сообщила ему свое имя и вовремя успела прикусить язык, чтобы не выдать паспортные и антропометрические данные.

– Изумительное имя для восхитительной женщины, – мурлыкнул по-английски с неуловимым гортанным акцентом незнакомец и завладел моей ладонью, поднося ее к четко очерченному рту. Он подарил мне вызывающий дрожь взгляд в глаза. – Меня зовут Милос.

– Очень приятно, – с трудом подбирала я в ответ слова, просто при виде сногсшибательно красивого мужика перестал работать язык.

– А уж мне-то как, – поцеловал мою ладонь долгожданный мачо, но отпускать не спешил, начиная нежно покусывать пальцы по очереди. – Скажите, Леля, как вы смотрите на то, чтобы продолжить этот вечер вместе?

Вау! Этот мужчина горячий, как реклама Армани, и соблазнительный, как Люцифер, падший ангел. Конечно, хочу! Тысячу раз хочу. Не успела я открыть рот, чтобы сразу же согласиться, как сзади раздался сердитый голос:

– А теперь спроси его, сколько он хочет за этот вечер! – И сказано это было на превосходном английском с оксфордским акцентом!

Я окончательно обалдела.

– Не все же такие меркантильные! – резко развернулась назад для того, чтобы убить взглядом нахального Мирослава, лениво прислонившегося к пальме. Устроил тут цирк!