От сего дивного видения мужики впали в глубокий ступор. Пришлось мне своими силами брать тяжесть переговоров на себя. Иначе бы мы застряли надолго – на всю оставшуюся жизнь!

Что-то меня сегодня на жизненную философию так и тянет! Не к добру это… ох не к добру!

– Да, – сообщила я ей. – Вы угадали, милая. Эти эльфы и я… мы пришли сюда именно по данному поводу!

– Тогда заполните анкету, – просияла дева и выложила передо мной кипу листов размером в несколько пальцев толщиной. Пока я испуганно озирала свой будущий многолетний труд «Хождение по мукам», она все тем же сексуальным голосом, с плохо скрываемой злобой лично в мой адрес добавила: – Письменные принадлежности во-о-он за тем столиком. – Изящный пальчик указал направление.

Дальше время пролетело очень быстро: мужчины опьяненными мотыльками топорщили усики и крылышки, увиваясь за хорошенькой Эляль, а я сиротливо корпела над анкетой, изредка отрывая спутников от увлекательного занятия охмурения красотки уточняющими вопросами типа:

– Кто-то может сказать, какой ширины у меня бицепс?

Или:

– Ребята, поясните про трицепс и где он у людей находится?

И как апофеоз этому фарсу:

– Что такое «Мускулюс глютеус»?^[17]

И когда мне показали…

Вот тогда этим жлобам ушастым показала я! Всю глубину своей обиды! Я громила эту роскошную приемную без единого звука, мстя судьбе за насмешку, эльфам – за инфантилизм, красотке – за пренебрежительное отношение. В общем, выпускала накопившийся пар…

Крушилась о стены шикарная мебель, со свистом мелькали деревянные линейки и карандаши, порхали в воздухе листочки бумаги и гусиные перья, разлетались в стороны какие-то предметы… Чернила разноцветными серо-буро-малиновыми разводами окрасили собою все, что могли окрасить…

По приемной носился мини-ураган по имени Леля! Не зря на Земле ураганам присваивают женские имена! Ой не зря! Кто-то, видимо, до этого видел женщину в таком неукротимом состоянии и проникся на всю жизнь…

Спустя какое-то время я выдохлась, осмотрела нанесенные разрушения и… заржала. Смеялась взахлеб, зажимая руками непослушный рот, повизгивая и подвывая. И поверьте, было отчего! Эльфы проявили чудеса рыцарского героизма и закрыли своими телами секретаршу. Причем все трое и сразу! Получился эдакий многослойный бутербродик, или коробочка, если следовать спортивной терминологии! Секьюрити, блин! Но и это еще не все! Ха-ха-ха! Мою грудь просто рвало от неудержимого смеха. Мне было сейчас видно то, о чем они еще даже не догадывались…

Кстати, и где охрана? Почему я тут бесчинствую в одиночку, разношу офис и ни одна живая душа не пытается мне помешать? У бабули глухота прогрессирует? Или она из своего личного болота не выползает? Непонятно.

– Ты закончила безобразничать? – сквозь зубы поинтересовался Магриэль, сползая сверху бутерброда и с кряхтением вставая.

– Ха-ха! Еще не знаю! – честно призналась я, разгибаясь и с трудом выдавливая из себя фразу между взрывами хохота.

– И что тут смешного? – недовольно спросил брюнет, недоуменно оглядывая себя с разных сторон и на всякий случай отряхиваясь. – У меня одежда не в порядке? В краску залез или чернилами запачкался?

– Нет! Ха-ха! – продолжала заливаться я и, увидев, что он начинает злиться, невежливо ткнула пальцем, привлекая его внимание к насмешившему меня предмету или, если можно так выразиться, – обстоятельству.

Магриэль перевел взгляд и окаменел, словно изваяние…

– Никогда не знал, что ты такой волосатый! – пожаловался Болисиэль, теперь уже он сползал с баррикады. – В следующий раз, будь другом, побрей ноги.

– Это не я, – растерянно открестился Лелигриэль.

– Да! Это не он! Ха-ха! – подтвердила я, ухохатываясь.

– А кто? – спросили братья в унисон.

– Это… она! Ха-ха! Ваша внезапная любовь! – глядя на ошалевших мужчин, угорала я.

И тому были особенные причины! У нашей красотки обнаружились симпатичные козлиные ножки, покрытые черной густой шерстью. Они заканчивались раздвоенными полированными копытцами, представьте себе – позолоченными для пущего эффекта.

– Ой-ой! – сказала полураздавленная жертва трогательной мужской заботы. Она села с жалобным стоном, изящно пригладила волосы и одернула задравшуюся юбку. Потом обвела нас удивленным взглядом, осознала предмет всеобщего ажиотажа и моментально вызверилась: – Ну, что вылупились? Сатира никогда не видели?

– Нет! Ха-ха! – созналась я. – Простите! Ха-ха! Это я не над вами! Ха-ха!

– Безобразие! – выдала красотка-сатир, поднимаясь.

– Она… козел? – убито произнес Болисиэль, пребывая в шоке от непоправимых перемен в облике симпатичной женщины.

– Сам козел! – огрызнулась Эляль. – Во мужики пошли нервные!

– И не говорите, – тут же согласилась я. Смеяться болел живот, а то у меня опять бы разразилась истерика.

– Леля, ну почему с тобой всегда тяжело? – расстроенно высказался оттаявший от убийственной картины Магриэль, который, как всегда, сразу все стрелки перевел на меня.