– Ишь куда размахнулась! – восхитилась женщина, вонзая в меня цепкий взор. – А тебя там ждут, неразумное дитя?

– Не знаю, – ответила чистую правду. – Но мне туда очень, очень надо! Мне хочется до…

– Перехочется, дочь греха! Вот не знаешь, а лезешь! – строго погрозили мне пальцем. – Нет уж! Будь там, воплощение греховного соблазна, куда тебя взяли, и не рыпайся.

– Я не могу ждать! – проблеяла я, в панике крутя головой по сторонам и беспомощно выискивая пути отступления. – Пожалуйста, мне очень нужно отсюда выйти!

– Щас! – заверила меня женщина и хлопнула в ладоши.

Откуда-то, будто чертики из табакерки, нарисовались трое крепких мужичков в длинных полосатых халатах и таких же широких бурнусах и тюрбанах, как и у женщины, только головные уборы чуть уступали качеством ткани и были не столь яркими. Троица хищно застыла, ожидая приказаний и лениво похлестывая нагайками по отворотам узких сапог.

– Отведите нашу гостью на женскую половину. Скажете служанке определить гостью в комнату ожидания, – озвучила решение старуха. Злорадно уронила: – Приедет хозяин и разберется, кому куда надо!

– А когда он приедет? – пискнула я, расширенными глазами наблюдая за приближением исполнительных слуг.

– Скоро, всего лишь через неделю, – поведали мне. – А пока под замком посидишь… пообвыкнешься. Да и работы у меня много, помощница нужна.

Невзирая на окружающую невыносимую жару, меня продрал озноб.

Поглядев на крайне недружественную компанию, я сдалась без боя и позволила отвести себя в средних размеров комнату. Там меня встретили железными решетками узкие окна и дверь, обитая железом и оснащенная замками с внешней стороны. На подоконнике одиноко стоял в тазике щербатый кувшин с водой. «Удобства» в виде ночного горшка светили белым фарфором из-под кровати. Ничего ж себе комната для гостей! Скорее, камера предварительного заключения!

Аскетическое убранство комнаты составляли две узкие кровати, низкий столик, штуки три подушки, раскиданные по полу, и пыточное устройство. По-другому назвать деревянный станок с колесом и кучей выступающих частей язык не поворачивался.

– Вы за это ответите! – от бессилия пригрозила я, бешено просчитывая в мозгу варианты спасения себя любимой.

Варианты, как назло, всплывали крайне неподходящие или слишком фантастические. По крайней мере, возможность распилить обычной пилочкой для ногтей решетку я отвергла сразу: нежно лелеемую стеклянную пилочку было жалко, дополнительного средства для успокоения женских нервов из металла мне не предложили, а без этого на подвиги я была категорически не способна. Следующей отвергнутой идей был подкоп. Если даже оставить в стороне вопрос разборки дощатого пола, то куда и главное – чем копать, мне пока было непонятно, а значит, прожект переводился в категорию мартышкиного труда. А бездарный труд я не уважала.

Усевшись на одной из кроватей и сиротливо прижимая к сердцу торбочку с немудреным имуществом, я размышляла о превратностях судьбы, горестно подумывая о том, что если мне не удастся смыться до приезда хозяина дома, то не постигнет ли меня участь несчастной лошадки с портрета.

Меня невежливо прервали. В комнату без стука притащилась давешняя тетка, сопровождаемая парочкой холуев, нагруженных чем-то темно-желтым, пушистым и крайне вонючим.

– Чтоб ты, низкорожденная, не сидела впредь без дела… – затянула держиморда восточного образца долгую паузу. – Вот тебе первое задание: спряди эту пряжу.

– Как вас, простите, зовут? – задала я вопрос, интересуясь не столько именем эксплуататорши, сколько ведомая желанием хоть как-то обозначить наши неустановленные отношения.

Дама подбоченилась и выдала:

– Кланяйся и трепещи! Перед тобой первая и единственная супруга уважаемого Ваз-Заз-Ярис-Тофас-Киа-Аро-оглы, многоуважаемая Клеопатра-Мессалина-Аспазия-Феодора-Туллия!

По мере перечисления имен у меня в голове один за другим всплывали светлые образы незабвенных античных куртизанок. Назрел законный вопрос: чем же эта дамочка сумела так отличиться и кому так досадила, что ее наградили подобным списком?

– Вы знаете, мне будет очень сложно запомнить ваши изумительно красивые имена, – подлила елея. – Вы мне их не запишете?

– Вот молодежь беспамятная пошла! – возмутилась Клепа. – В мою моло… раньше с лету все запоминали. Ладно, напишу для невежд, а ты пока трудись!

– Спасибо, – поблагодарила я. Задала следующий вопрос: – А что мне надо делать с этой немного подванивающей кучей? Постирать?

– Сплести пряжу, – ответствовала хозяйка дома, копаясь в бездонных карманах одеяния и вытаскивая один клочок бумажки за другим, бормоча под нос: – Так… здесь титулы начальника базара, это – имена жены начальника базара, здесь – тещи пятой жены начальника базара… А, вот оно! – Мне всучили помятую шпаргалку с детскими каракулями, на которой было нацарапано: «КлИопаДлаМИСалинаАспаСияФИоТоравДуЛия».