В первые суматошные дни его «воцарения на престол» она очень помогла новому герцогу освоиться. Показала крепость, рассказала ее историю, провела в картинную галерею, где висели портреты предыдущих владетелей Белой крепости, и весьма подробно описала биографию каждого. Кто чем прославился или, наоборот, запятнал свою честь. Она даже знала имена художников! Но затем их общение свелось к коротким разговорам ни о чем за совместными трапезами, которые Алан зачастую пропускал.

И если Эвелин была для Виктории раскрытой книгой, то полный образ Валии пока не складывался. Она никогда не начинала разговор первой, никогда не задавала вопросов, была всегда ровной и доброжелательной, и еще она никогда не смеялась. Алан совершенно ее не знал и не стремился узнать. В ее присутствии он чувствовал себя неуютно, словно был в чем-то виноват. Впрочем, Виктория прекрасно понимала причину – она отобрала у Валии сына. Не посоветовавшись с матерью, приняла решение о судьбе ее ребенка и если быть честной перед собой – им давно нужно было поговорить.

Красивая, сдержанная, женственная. В Валии привлекало чувство достоинства, сила, спрятанная за мягкостью. Но пока герцогу так и не удалось найти тему для общения и Виктория понимала, что в этом ее вина, она сознательно возвела между ними барьер, просто не зная, с чего начать.

Здесь все было не так, как в Крови. Там, дома, они жили большой дружной семьей – слуги, воины, даже рабы. Да там и спрятаться было негде от любопытных взглядов. Здесь же Виктория даже не знала всех в лицо. Строгая иерархия, все чопорно, официально, даже Турена она видела только во время совещаний и совместных завтраков. Все остальное время мальчишка либо учился, либо тренировался, либо пропадал у своей

«ненаглядной». Ей очень не хватало Рэя, нормального человеческого общения, шуток, душевного тепла, Светики и пирожков Райки. Она скучала по ним всем и с нетерпением ждала, когда снег сойдет и можно будет отправиться в путь. Лучше уж обучение у Учителей, чем все эти преданные и заискивающие взгляды.

Дверь распахнулась, и в нее влетел смеющийся Турен в распахнутом кожухе и валенках. Не смог затормозить, замахал руками, не удержался и шлепнулся на диван.

– Я только что газговагивал с багоном Семухом! От волнения он опять начал проглатывать буквы.

– Прибыл гонец от Мэтью! «Шустрик» вошел в прибрежные воды! Утром будет в гавани. Но там очередь на разгрузку. Они третьи. Мэтью написал, чтобы после храма встречать ехали.

Его глаза сияли, на щенках алел румянец. Виктория с нежностью смотрела на парня, она никак не могла привыкнуть, что он начал смеяться, и каждый раз старалась запомнить и сохранить в памяти эти мгновения.

– Отличная новость, – Алан с улыбкой подошел к столу и налил сыну чаю. – Я скучаю по Дарену.

– А я по пирожкам тетки Райки, – Турен скинул валенки и пересел на пол к камину. – Можно вопрос? – дождавшись кивка Алана, он продолжил: – Ты ведь пошутил насчет женитьбы? – Алан вопросительно поднял брови. – Я все понял и больше не буду ходить к... служанке.

– Первая любовь почти никогда не бывает счастливой. – Герцог стянул с дивана две подушки, одну кинул Турену, на вторую сел сам. – Я был влюблен в... портрет... девушки старше меня на много лет, которая даже не знала о моем существовании. – Виктория с ностальгией улыбнулась, вспоминая свою первую влюбленность в актера Гойку Митича. – Не буду врать, я попросил Мэтью составить список невест. Просто чтобы знать, – она взъерошила отросшие светлые волосы Тура. – Но я никогда не заставлю тебя жениться против воли.

– Я бы дождался, когда Зира родит, – вздохнул Тур и пошевелил кочергой угли.

– Тур, – рассмеялся Алан, – тебе не кажется, что пятнадцать лет – слишком большая разница в возрасте?

– Очень хорошая разница, – серьезно кивнул парень. – Отец был старше матери на двадцать лет. Алан на мгновение замер. Вот и шанс расспросить о Валии.

– А сколько лет ей сейчас?

– Она вышла замуж в пятнадцать. Через двадцать две десятидневки родился я, значит, сейчас ей почти тридцать лет.

– Ты родился раньше срока?

– Нет!

– А сколько длится беременность?

В животе собрался напряженный ком. Здесь же другое количество часов в сутках, и исчисление времени идет по-другому.

– Не знаю, – безразлично пожал плечами Турен. – Завтра спроси у мамы.

– Тур, как ваши отношения? – осторожно поинтересовался Алан.

– Мы разговариваем, – задумчиво произнес парень. – Много разговариваем. Но все время обо мне. О том, что произошло с ней, она не рассказывает. Знаешь, а я не хочу знать, – Тур зло сверкнул глазами. – Я был рабом, я помню... – Алан обнял его за плечи и прижал к себе. – А еще она расспрашивает о тебе.

– Вот как? – неприятно кольнуло в груди. Дурная привычка всех подозревать!