– Зира - девка, конечно, хорошая, да только простая она для вас, все мысли на кончике языка. Не глупая, но и молчать не умеет, что втемяшили девке в голову с детства, то она и несет, не хочет замечать, что здесь не деревня, да и отношения среди людей другие.

– Молодая она, еще научится интриговать и хитрить, – хмыкнул Алан. – Вот родит, подростит ребеночка, да и поумнеет, если не захочет на фронтир вернуться.

– Ну тут да, быстро учителя найдутся, – недовольно поджала губы Райка. – Вы бы приставили к ней кого в компаньонки, как у благородных принято, а то, кроме рабынь да амазонок, никого рядом и нет, а горянки все как одна чуть что за ножи хватаются. Необразованное племя.

– Валию попрошу, – кивнул Алан, понимая, что Райка права.

Что делать с Зирой после того, как родится ребенок, герцог не представлял, не вписывалась она в его мир, не видел он ее рядом с собой. Пока не видел.

– К делу ее приставить надобно, кир Алан, – прочла Райка все по его задумчивому лицу.

– Пусть родит, – отрезал Алан. – А что про Валию скажешь?

– Хорошая королева будет, – уклончиво ответила кухарка. – Только нож в спину всадит и не задумается, нет в ней ничего, кроме холода и расчета. Ни сердца, ни духа. Выгорела она. Пустая, как снежная вершина.

– Не любишь ты ее. – Алан отодвинул тарелку, покрутил задумчиво в руках краюху. Отец Крамер почти то же сказал. – Значит, буду следить за своей спиной.

Кухарка вздохнула, но ничего больше не сказала, лишь посмотрела неодобрительно да стала убирать со стола.

Кузнец статью не уступал Рэю, даже борода топорщилась так же воинственно, широкую грудь обтягивала серая рубаха, еще на нем были черные штаны, сапоги, подбитые железными пластинами, и кожаный фартук с обгоревшими по краям дырами. Кланяться он начал еще от двери, комкая в огромных ручищах меховую шапку.

– Вот, кир Алан, привел! – звонко сообщил Берт, протискиваясь следом. – Еще у Леонарда листов взял да карандаш принес, вы же точно заказ сделать захотите. – Он положил перед Аланом стопку серых листов и короткий угольный карандаш. – Так ведь?

Глаза Берта сверкали в предвкушении.

– Правильно сделал, – кивнул Алан, отмечая про себя, что Берт стал самостоятельно принимать решения, предугадывая желания герцога. Может, и правда из него выйдет толк? – Как звать тебя, кузнец?

– Дык Зарий я, – еще раз поклонился кузнец, останавливаясь в паре метров и косясь на Райку.

– Ур-род он, а не Зарий, – припечатала Райка. – Сколько прошу приварить к сковороде ручку, все никак!

– Почему? – Алан перевел взгляд на кузнеца.

– Дык, это самое… – Кузнец опустил голову. – Я подмастерью сказал, а он, значицца, получит у меня!

– Да на его подмастерье и так вся тонкая работа держится! – возмутилась кухарка. – Кир Алан, помощник у этого балбеса не дурак, да и руки растут откуда надо, вы бы его к нам на фронтир отправили, очень брат Турид сетовал, что не хватает умелых кузнецов для деликатной работы.

– Ясно. Берт, приведи подмастерье.

Повисла гнетущая тишина, Алан держал паузу, нервируя кузнеца все больше и больше, Райка гремела кастрюлями, за перегородкой визгливо ругалась женщина.

– В морду тебе этим караваем, отродье Вадея! Безрукая дуреха, погубить целую булку! Скормить тебе, неумеха, плесневелый хлеб, чтобы неповадно было!

В ответ раздался тихий плач.

Плесень на хлебе… Что-то вертелось в голове, связанное с плесенью… Что-то важное…

– Не вой теперь, выкинь эту зелень, пока никто не видел!

– Стоп! – гаркнул герцог, и все голоса испуганно стихли. – Райка, принеси заплесневелый хлеб. За перегородкой горестно взвыли и, судя по звуку, упали в обморок.

Губы сами растянулись в предвкушающей кровожадной улыбке. Алан вспомнил. Пенициллин. Первый шаг к лекарству. А у него есть прекрасный подопытный кролик. Или правильнее будет называть Алвиса крысой? Хитрый, умный, целеустремленный. И полностью в его власти…

– Отлично!

Плесень оказалась в точности как надо, плотная, характерного зеленого цвета, мечта юного химика-фармацевта, а именно таким юным воодушевленным экспериментатором Алан себя сейчас и ощущал.

Вернулся Берт с белобрысым худым парнем с любопытными светло-серыми глазами и смачным синяком на полщеки.

– Девчонке, что хлеб загубила, от меня платок передай праздничный, – бросил Алан Берту, аккуратно складывая будущее экспериментальное лекарство в миску. – И скажи, чтобы еще два таких каравая вырастила, только пусть поломает на большие куски, чтобы плесени побольше было.

Берт кивнул, но спрашивать ничего не стал, сделав вид, что совершенно не удивлен странной просьбой герцога. Действительно умнеет.

– Итак, кузнец, подмастерью своему преград не чинить, в работе помогать, коль попросит, если сделает, что прикажу, тебе честь как наставнику выйдет. Если не сможете, то хреновые вы мастера.

Виктория про себя хихикнула, уж очень ей собственная речь напомнила киношного Петра Первого.