Ей не хотелось думать о политике, хотелось обсуждать наряды, балы, кавалеров… А король Ратии пусть сам решает свои проблемы, ей до них дела нет! Это тетушка ищет выгоды, а она, Эвелин, слишком молода, чтобы думать о будущем. Она о нем потом подумает.

– Каждая женщина играет свою роль, сыграй роль жены и любовницы, служанки и королевы, и Ксан сам принесет тебе все, что ты пожелаешь.

– А если нет?

– Тогда будь глупой и наивной дурочкой, щедрой в постели. Он перестанет считать тебя угрозой…

– А вы с дядей будете давать мне советы? – скептически поинтересовалась Эвелин.

За окном опять шел снег – мелкий, колючий, злой. Прощальная усмешка зимы. Время холодов заканчивалось, и в воздухе уже пахло оттепелью, скоро дороги превратятся в грязь, каменные стены покроются влагой, станет сыро и мерзко, запахнет замерзшая на зиму выгребная яма, у жителей крепости начнутся простуды…

Эвелин хватало ума, чтобы понять, кто попытается через нее дергать за ниточки молодого правителя. И ей это не нравилось, потому что в Ксана она влюбилась, вот так просто, моментально, с первой встречи. Влюбилась в жениха, в придуманные ею сказочные отношения, потому что хотела этого, потому что ждала замужества как избавления. От сырых холодных стен крепости, от постоянного пристального внимания тетушки, от деспотичного герцога, который ни во что ее не ставил, от серой скучной жизни. Эвелин хотела другой жизни: блистать на балах, кружить головы кавалерам, менять наряды и драгоценности, ловить на себе восхищенные взгляды…

Быть может, даже организовать светский салон, как рассказывал кир Алан. Да, это она сумеет, она будет покровительствовать молодым поэтам и художникам, обязательно прикажет организовать театр…

– Ты меня слышишь, Эва? – вырвал ее из грез холодный голос тетушки. – Вот письмо. Спрячь его надежно. Девушка развернула сложенный лист.

– Это же не буквы, – разочарованно протянула она.

– Конечно, это не буквы, это шифр.

– Ты никогда не теряла память, тетушка. – Эвелин спрятала письмо за корсаж. – Мне всегда было интересно. – В голосе девушки слышался яд. – Когда Турен пропал, ты пролила хоть одну слезинку по своему сыну?

– Слезы — роскошь, которую я себе позволить не могу. – Валия поднялась, показывая, что разговор закончен. – Но теперь, когда Турен Ли вернулся, ничто не помешает мне возвысить его, мой сын слишком много страдал, он заслужил награду.

– А куда ты денешь своего мужа? – скривила губки Эвелин. – Неужели ты не испытываешь к нему ни капли благодарности и сострадания?

– Испытываю. – Женщина посмотрела на диван и слегка передернула плечами, словно вспомнила что-то крайне неприятное. – Благодарность. Уважение. Даже немного симпатии.

– Но?..

– Ступай, Эвелин, тебе пора собираться. Помни о том, что я тебе сказала. Или ты станешь незаменимой для своего мужа, или тебя вышвырнут, как испорченный фрукт. Хочешь править, научись притворяться. Стань такой, какой он хочет тебя видеть. Или… избавься от него после рождения наследника.

– Что вы такое говорите, тетушка? – Эвелин сжала кулаки. – Я люблю Ксана!

– Просто помни, что такой вариант тоже возможен, – спокойно ответила Валия. – Ступай.

Оська отодвинулся от стены, залепил дырочку кусочком глины и задумчиво поковырял в ухе. Нужно вытащить письмо, пока оно не уплыло в Мирию. Ах, какая игра затевается! А еще нужно все же поговорить с герцогом, но потом... после того, как он расскажет Эвелин одну занимательную историю. Дурочка она, конечно, но славная дурочка.

Глава 12

Из недоверия рождается Истина, Из презрения – Сила,

А из праведной жизни – Жизнь вечная.

Желания формируют поступки,

Поступки олицетворяют мысли,

Мысли создают человека.

Не дела наши, а помыслы предстанут на суде божием.

Новая Песнь Жития

Через несколько часов Алан поймал себя на осознании, что тупо пялится в карту, по которой генерал Генри Роман и Ксан передвигают игральные камешки, и ничего не соображает. Кто на кого нападет, кто куда ударит, какие силы контролируют подступы к крепости, кого из вельмож можно подкупить, а кого стоит прирезать втихую... Мужчины с азартом играли в солдатиков, а Виктория едва не зевала. Хотелось, чтобы этот бесконечный день быстрее закончился, хотелось вымыться, упасть в кровать и хоть на несколько часов забыться сном, желательно без сновидений и выяснения отношений с Вадием. Хотя выяснить хотелось очень сильно.

Наконец разговор закончился, Ксан ушел первым, затем, немного повздыхав, Рэй отправился прощаться с женой, а генерал пожелал лично проверить амуницию каждого из воинов отряда, поэтому, коротко поклонившись Алану и отказавшись от обеда, направился в компании барона Семуха в казармы.

– Вот же въедливый старый черт, – пробормотал Алан, откидываясь на спинку кресла и потирая глаза.