Эх времечко было. Мы там на склоне этого вулкана разругались вдрызг и в пепел, который и так летел с неба и садился на плечи, на волосы, на лицо, превращая скандалящих магов в безликие серые тени. Я была так зла, что даже не запомнила его лица, не то что про «спасибо» вспомнить.

Я вернулась в академию, встретилась с Райно, с которым, как мне тогда казалось, мы крепко дружили на всю жизнь, в огонь и в воду. Училась, влипала в приключения и неприятности, получала опыт и имя. А потом на выпускном балу увидела его лорда по прозвищу Западный Ветер и не узнала. И он меня не узнал.

Самое смешное, что мы танцевали неприлично много в этот вечер, не могли наговориться, а под конец бала снова разругались вдрызг. Этот самоуверенный козел заявил мне, что женщина должна заниматься бытовой магией и рожать детей, а моя тяга к опасным приключениям ненормальна. Он бы своей жене такого никогда не позволил. Ну и пошел по известному адресу в болото к тролльей бабушке со своими серыми глазами, от которых у меня кружилась голова, и теплыми сильными руками, в которых я таяла, как масло на солнце. Еще на десять лет пошел и пошел.

И я пошла. Точнее, поехала в экспедицию на дикий полуостров с Райно и еще парой друзей. Там такая потом заваруха приключилась вспомнить одновременно и страшно, и приятно. Спиной к спине! Эх, Райно. Нет, о нем вспоминать не буду. Лучше о том, как мы с Кейданом встретились в следующий раз на том самом вулкане, когда он сам пытался добыть кристалл огненного шторма, чуть не убился, а я увела добычу прямо у него из-под носа. Он было открыл рот, чтобы поорать, узнал меня, вспомнил наш танец на балу, заткнулся решил побыть рыцарем и уступить, но тут тварий вулкан снова долбанул извержением, заставив нас драпать и обсыпав на прощанье пеплом. И он меня еще раз узнал.

И я его. И мы опять поругались, я чуть не треснула его тем самым кристаллом по башке за сентенцию о женской логике и мозгах и моем персональном ослином упрямстве, но не успела, потому что он неожиданно схватил меня за талию, выдергивая из-под рухнувшего с неба валуна, оттащил в сторонку и уже вознамерился прожечь яростным взглядом насквозь, но вдруг передумал и поцеловал. А я так же неожиданно вцепилась в него в ответ и тоже поцеловала. И Тварий пепел мы потом отмывали с самых разных мест на теле еще дня три. Неосмотрительно было все же заниматься любовью на склоне извергающегося вулкана в яме, куда эта серая пакость насыпалась толстенным одеялом. Мягко и тепло, но неосмотрительно

Я улыбнулась воспоминаниям и в оконном стекле вдруг увидела, как у моего отражения дрожат губы. Тварья дупа, ну вот! Только этого не хватало. Не зря я прятала эти мысли и образы как можно глубже, стараясь полностью занять мысли тем, что происходит здесь и сейчас. Не нужно было выпускать их наружу. Припеклась рана корочкой и хорошо, и не трогай. Слишком больно Только оно ведь само лезет, без спросу. Я вдруг вспомнила, как в последний момент перед ударом по проклятому зеркалу, за мгновение до того, как мой прежний мир осыпался мелкой острой крошкой, Кейдан прикоснулся кончиками пальцев к тому месту на стекле, к которому прижималась с этой стороны моя рука. И его глаза в них было столько ужаса, боли и вины.

Он остался жив, но он остался там. Один. Как околдованная этими думами, я протянула руку и тоже коснулась стекла оконного. Оно было совсем не похоже на зеркало, за ним дышала и жила чужая ночь, но я вдруг дернулась и впилась взглядом в неверные полупрозрачные тени. Это что?! Мне кажется или?..

Боги и демоны, я схожу с ума? Или мне просто мерещится от недосыпа и волнения? Я на секунду даже зажмурилась, а когда открыла глаза за оконным стеклом по-прежнему шустро бежали своей дорогой цепочки разноцветных огоньков, светлыми ручьями лились через темноту ярко освещенные улицы, а громады домов тихо подмигивали множеством горящих окон. И в чисто вымытом стекле ничего не отражалось, кроме меня и моей тоски. Показалось. Показалось что на секунду там, с другой стороны зазеркалья, мелькнули серые глаза и знакомый наклон головы Увы. Даже магия не всесильна. Пора привыкнуть и раз и навсегда сказать себе: та жизнь кончилась. Тот мир остался где-то далеко, и даже не в этой вселенной. А вместе с ним и Кейдан А здесь у меня есть Шура, дети, проблемы и разбитый телефон, который надо менять.

Потому что без связи как без рук, а денег на такую недешевую покупку у нас нет. Я встряхнулась, усилием воли загоняя воспоминания обратно на глубину и отключая «страдательное» настроение. Нечего. Жива? Значит, надо жить. Ну, или хотя бы притвориться, что живешь, а потом сама не заметишь, как взяла и поверила. Надо заварить себе этой их смолы, сесть у окна с чашкой и куском пирога, который мы с сыновьями испекли вечером, и помедитировать за жизнь. Впереди у нас два выходных, а потом надо выходить на работу и как-то это все совместить с бешеным графиком, по которому тут живут дети.