— Серьезные проблемы? — Тошка всеми силами старался показать, что он, с одной стороны, взрослый и заботливый, а с другой мужик и непрошибаемый, панику разводить не собирается.

— Не, не слишком, — я улыбнулась, начиная складывать яйца в холодильник и поглядывая на застывшего в дверях Пашку и прошедшего в кухню Антона. — Мелочь. Вот такая примерно! И тут я подняла руку, сделала ладонь ковшиком и зажгла в ней маленький пушистый файербол, желтый, как цыпленок, и искристый.

Пашка в дверях аж взвизгнул от удовольствия, а Антон застыл с открытым ртом, глядя на огненный шарик в моей руке.

— Мама теперь супергерой! — не выдержал и выпалил младший, в восторге оттого, что хотя чужим никому говорить нельзя, но хоть брату похвастаться все же можно. — Видел?! Она из розетки может набирать электричество и потом швыряться молниями, как Шторм!

— Нет, молниями я швыряться не могу, — запротестовала я, гася файербол. — Более того, и не собираюсь. Мне больше нравится суперсила на кухне, которая тарелки моет. И эта суперсила называется «Антон и Павел».

— Я так и знал, что вы издеваетесь! — Тошка в сердцах грохнул на стол банку с кофе вместе с пакетом. — Это фокус был, да? У тебя там небось в руке игрушка какая-то.

— И ничего не игрушка! — тут же завопил младший, но я на него шикнула и заявила, что без мытой посуды и ужина никаких секретов и чудес больше не будет, а будет, наоборот, страшная, голодная и злая мама, которая не играет с сыновьями в чемпионат по пазл-квесту.

Короче, с темы суперсил и магии мы как-то съехали на хозяйственные заботы и более-менее справились с этим делом. Оставшееся время до понедельника я занималась хозяйственной эквилибристикой под руководством Шуры и тихо дозревала до боевого бешенства, потому что это же ужас какой-то!!! Детей, конечно, можно научить помогать, но на это «научить» еще требуется время.

Я вообще не понимаю, как Шура справлялась, даже учитывая кучу местных электромагических приборов вроде стиралки и духовки. Я боевая магичка, вот вообще не приспособленная к ведению хозяйства, и я к концу выходных натуральным образом озверела, особенно после того, как пришлось «помогать детям с уроками». Сильно прямо я удивлена местным образованием. Кто здесь учится, дети или родители?! Что значит «родители должны учиться вместе с детьми»? Почему надо делать для школы какие-то презентации такого уровня, с каким ребенок сам железно не справится? А потом еще соревноваться на уроке, чьи мама или папа больше времени в выходные убили на создание этого чудища. Поэтому, когда в воскресенье в десять вечера Антон вдруг вспомнил, что завтра на урок надо принести макет чего-то неудобоназываемого из природных материалов, и Шура заполошно начала кудахтать в моей голове про то, что надо срочно напялить дождевик и мчаться в ночь и дождь в сквер, набирать тех самых материалов, я взбунтовалась. И твердо заявила дитю, что если он не вспомнил про задание вовремя это его проблемы, а не мои. Двойка? Ну-у-у печально. Но не смертельно. Двойки я боюсь меньше, чем темноты и насморка. И потому все идут спать. Даже мама-супергерой идет спать, потому что ей завтра на новую работу, зарабатывать на новый телефон. Та кнопочная коробочка, которую я по совету Шуры достала с верхней полки шкафа, мне почему-то понравилась гораздо меньше, чем предыдущая стеклянная вещица.

Дети впали в изумление настолько, что уснули почти сразу. Ну-у-у я их за выходные вымотала, конечно, хотя и сама вымоталась бесконечным «мам-мам-мам!» по любому поводу каждые тридцать секунд. Даже в туалете умудрялись достать. Шура посмеивалась и называла это все «счастливым материнством». А я тихо ругалась под нос, вздыхала и с ужасом думала, что погорячилась с новой работой: если там будет примерно то же самое, я рехнусь раньше, чем заработаю на еду.

«Да на работе все будет в пять раз легче, чего ты так волнуешься? — утешала меня Шура в понедельник утром. — Все женщины на работе от семейного отдыха отдыхают, чтоб ты знала. Нам сейчас важнее вовремя поднять детей, умыть-покормить-одеть, проверить, чтобы ничего не забыли, и вовремя доставить в школу».

«Ну знаешь! — я заметно нервничала, а от этого дела у меня обычно просыпается ослиное упрямство. — Пора детям привыкать к тому, что свои вещи и дела нужно контролировать самим. Я вчера помогала им складывать все нужное в ранцы, мы проговорили и про форму, и про пластилин для Пашки. А насчет завтрака вот что: тот, кто не успеет помыться, не успеет и позавтракать. И не пищи! За один день без завтрака не умер еще ни один мальчишка во всех мирах. Походит голодный до обеда завтра встанет пораньше и все успеет».

«Ты не бухти, ты вставай, а то сама все проспишь! — мысленно пнула меня Шура, которая сегодня выполняла функцию будильника. — Если ты думаешь, что высосанное по ночам из сети электричество поможет тебе справляться с повседневными делами, то я тебя огорчу. Фокусы тут не помогут, надо впахивать».