— А что Виктор? Почему ты все время о нем спрашиваешь, мам, что за странный интерес? Нездоровый какой-то. Да, я так считаю, нездоровый, — мобильник у уха ощутимо нагрелся от маминого неудовольствия, но с некоторых пор ее дочка-мямля научилась так строить родню даже за тысячу километров по телефону, что сильно возмущаться она не рискнула. Брату на меня жаловаться стало бесполезно, опять же, он как-то попробовал позвонить и наехать за то, как я с матерью разговариваю, да как себя веду, что люди скажут. Ну, я и сама себя в обиду не дала, а потом трубку забрал мой муж и так поговорил с новым родственником, что они теперь на него (и на меня с детьми заодно) косо посмотреть боятся. Уважают. — Ну ладно, удовлетворю твое любопытство. Суды по разделу имущества идут, и нет, я не собираюсь быть совестливой коровой и оставить своих сыновей без той доли имущества, что им принадлежит по закону, даже несмотря на то, что денег нам и без Витечкиных подачек на все хватает. У каждого будет своя квартира и деньги на обучение, когда школу закончат, это минимум, что такой никудышный отец обязан им дать. Мне самой на хрен от него ни копейки не надо, а вот сыновьям он обязан. И пикнуть теперь боится, чтоб с работы не вылететь, я-то не постесняюсь скандал устроить во всех соцсетях и везде. Мамуля его притворяется ветошью и не отсвечивает. Ага, после очередных зеленых бородавок на лысой голове она в мою сторону даже дышать боится. И сыночку придерживает, хотя тот и сам стал в коленках слаб со мной тягаться. Да, я так считаю. Да, мама, я стала бессовестной, ты совершенно права. Достаточно того, что я больше десяти лет пахала на эту семейку без выходных и проходных, как раб на галерах, пока этот умник задом кресла в офисе проминал. И втихую от жены деньги по счетам прятал, дома на море покупал и любовниц туда таскал. Да, мама, я такая злая. Ага, я помню, какая была милая девочка, да, каждый встречный не стеснялся сесть верхом и ножки свесить, да еще при этом морду скорчить такую, как будто одолжение мне делает. Нет, токсикоза у меня нет, я отлично переношу беременность и не поэтому озверела. Я переложила телефон в другую руку и цапнула из вазочки на стойке румяное яблочко. Ох, будет моя дочка фруктоедкой, всю беременность смотреть на мясо не могу, только разные экзотические и не очень плоды нам подавай. Похудела даже, несмотря на растущий живот. Но в меру. Мам, тебе действительно хочется и дальше на эту тему общаться? Может, о чем-нибудь более приятном поговорим? Что? Ну вот и умница. Да, уже точно известно, девочка будет. Да, мамуль, наша принцесса.

Мальчишки? Да ждут не дождутся, Пашка вообще горит энтузиазмом, да. Антон слегка настороженно отнесся к новости, но быстро привык и строит из себя заранее солидного старшего брата. Но в целом им особо-то некогда раздумывать на эту тему. Ну сама же знаешь, школа, секции, Пашка в художественную школу пошел, ему там дико нравится.

Мама в телефоне какое-то время умиленно кудахтала о внуках, а потом снова начала допрос с пристрастием. Что поделать, возраст, воспитание, вбитые с детства установки ее уже не изменить. Но научить некоторым новым правилам оказалось вполне реально.

— Ну да, и Александр с ними очень много занимается, дети, по-моему, скоро жить переедут к нам в медцентр. С ними тут все наши мужики носятся, ну они и…

Еще бы, пацанам только дай в мужские игрушки поиграть то на стрельбище с командой, то на мотогонки слава богу, только как зрители, то на картинг, то в спортзал учиться «приемчикам». Да Виктор отродясь столько с детьми времени не проводил! Так что если Тошка сначала немного дичился, то потом быстро про свою ревность забыл, это мне впору ревновать: беременную маму в кресло посадили, яблочко принесли и умотали по своим интересным мужским делам.

— Да, представляешь! — Мамуля у меня упорная, скоро опять на прежнюю тему свернула, и я решила, что на сегодня общение пора заканчивать. — Нет, с Виктором и его матерью сыновья общаться не хотят. Ну, знаешь! После того как его новая грымза нас чуть не убила, пусть спасибо скажет, что в его сторону не плюют! Ничего, подлечит простатит и снова женится, не дай бог, конечно, такое сокровище любой другой женщине. Но бывают и на подобное любительницы, вроде недоброй памяти Вики, которая и его, и свекровь сожрет и не подавится. Так им с мамашей и надо. Все, мам, ну не хочу больше о них разговаривать! Поведай-ка лучше, что доктор сказал на последнем осмотре. Ты дневник давления ведешь, как он велел? Я тебе дам «забыла»! Сейчас перезвоню Егору и шею ему намылю, какого пердимонокля за тобой не смотрит нормально? Сын родной!

Уф-ф-ф-ф! Полтора часа как не бывало, весь обеденный перерыв. Но зато дочерние обязанности на неделю вперед выполнены, мама там у себя по ту сторону телефонной связи отвалилась сытая впечатлениями. Ей теперь есть о чем посудачить с соседками, похвастаться и пожаловаться, полный набор. Дочка-то чего учудила!

Но зато короче, разговоров хватит ровно на неделю, потом опять позвонит. Под столом завозились и пискнули, я чуть откатилась в кресле назад и строго шикнула, заглянув в полутьму:

— А ну тихо! Что опять не поделили?! Гриша, батареек больше не дам до вечера, если будешь Квазю обижать!