— Хочешь, я поучу тебя читать, Мари? — предложил он. — Главное — запомнить буквы.

Книги в библиотеке были и рукописные, и печатные. Арт выбрал одну, печатную, с крупным шрифтом, посадил меня к себе на колени и начал показывать буквы, произнося звуки, которые ими записывались. Язык Энигерны оказался довольно легким в плане графики и фонетики, каждой из тридцати букв строго соответствовал один звук. То есть как слова произносились, так они и писались. Да и сами буквы были не слишком сложными, чем-то похожими на руны. Жаль только, что повторять их за ним я могла лишь про себя.

Ближе к утру Мари приспичило на улицу по нужде. Мари — так я решила ее называть, чтобы отличать от своего я — Маши и эфирной Марии.

— Вынести тебя? — сообразил Арт, когда я завозилась и начала показывать лапой на дверь.

Закончив со своими делами и поймав заодно несколько ночных мотыльков, я вернулась к нему. Мы сидели рядышком на крыльце и смотрели на небо. Восточный край уже начал светлеть, но на западе оно было усыпано звездами, среди которых потерялся тоненький, как срезанный ноготь, месяц. Вдруг сверкнул и погас тонкий штрих света.

— Звезда упала. Видела? У нас загадывают желания. Но рассказывать нельзя, иначе не сбудется. Я успел загадать. А вдруг…

Интересно, что же он загадал? Не слишком сложная загадка. И даже спрашивать не обязательно.

Следующие два дня прошли уныло и однообразно. Погода испортилась, накрапывал мелкий дождь, и я выходила из дома, только чтобы выгулять Мари. Она шебуршала в мокрой траве, а я следила за ней с крыльца, где можно было не мочить платье.

С ума сойти, а ведь мне раньше страшно не нравились жабы, лягушки и прочие подобные твари. Не до такой степени, конечно, как Арнису, но все равно никаких симпатий к ним я не испытывала. Однако, пообщавшись тесно — очень тесно! — с Мари, внезапно ее полюбила. И она стала казаться милой и трогательной. Я даже разговаривала с ней, почти как с Артом. Хотя вряд ли она меня понимала.

Мы с Лэргой занимались всякими ведьминскими делами, суть которых мне была неизвестна. На мою долю выпадала техническая работа: растирать в ступке травы и минералы, смешивать компоненты для зелий. Попутно Лэрга рассказывала мне, Ирессе и Арту о жизни при дворе. Впрочем, многое она деликатно обходила стороной. Так я ничего не услышала ни об Арнисе, ни об Элии, ни о Рианне. Впрочем, и о короле при Ирессе Лэрга старалась лишний раз не упоминать.

Арт днем больше спал, или у камина, или у меня на коленях. Да и вообще старался держаться рядом со мной, а если и выходил из дома, то ненадолго. По ночам мы продолжали заниматься библиотекой и чтением. То, что удавалось запомнить ночью, я повторяла днем вслух, уже сама.

Все это отвлекало от мыслей об Арнисе, но не так сильно, как хотелось бы. Нет, я больше ни на что не надеялась, не вспоминала о наших встречах на берегу. Но от сожаления, что все сложилось именно так и что он — такой, отделаться не могла. Если бы все было иначе… Я понимала, этим нужно переболеть. Гнать эти мысли — только огонь раздувать. Поэтому не мешала им… думаться. Пока не перебродят и не улягутся.

Мы с Лэргой сидели за столом и готовили какое-то снадобье, когда оконное стекло задрожало под ударами мощного клюва.

— Вот и Митрис, — кивнула она и встала, чтобы впустить его. — Ну как, мой дорогой, все будут?

Ворон хрипло каркнул и полетел в библиотеку отдохнуть в своей клетке.

Мне было непонятно, как сова и ворон за три неполных дня умудрились известить ведьм со всего света. А еще — как они успеют добраться до Энигерны. Но это были их тайные колдовские штучки, в которые мне совершенно не хотелось вникать. Главное — чтобы собрались.

— А вот дождь мне совсем не нравится, — Лэрга поджала губы. — Хоть и недалеко ехать, а все равно мокнуть не хочется. Поможешь мне, Мария?

Она принесла из кухни большую миску с водой, с которой прошла в библиотеку. Я осталась в гостиной, прислушиваясь к загадочным звукам: там что-то булькало и шипело. Наконец Лэрга вернулась, и мы вышли на крыльцо.

— Держи! — она отдала мне миску, где клокотала и пузырилась густая опаловая жидкость.

Опуская в миску большую кисть-кропило, Лэрга разбрызгивала зелье на все четыре стороны и напевала что-то заунывное. Не прошло и пяти минут, как начался сильный ветер. Деревья гнулись и стонали, размахивая ветвями. В каминной трубе завывало так, что мне стало жутко. Низкие тучи разрывались в клочья и разлетались во все стороны, обнажая сквозь прорехи голубое небо.

— Ну вот и прекрасно, — Лэрга бросила кропило в миску. — Ни сегодня, ни завтра дождя больше не будет. Через пару часов пора выезжать. Тебе ведь надо предстать перед собранием до заката. Главное — жабу не забудь.