— Типа соседки твоей? — поинтересовался Сергей и указал в центр палубы. Анна увидела, что Лиза танцует вальс с Лаверном, и испытала одновременно облегчение — фейери наконец-то оставит ее в покое! — и укол чувства, очень похожего на ревность. На миг ей стало очень одиноко. Анна будто бы лишилась чего-то, что неожиданно оказалось очень важным и нужным.

Но ведь она не лишилась. Вон он, король фейери. Никуда не делся.

— Не знаю, — уклончиво ответила она. — Мы не успели познакомиться как следует.

Похоже, Лаверн подобрал нового питомца. Вальс закончился, и фейери потянул Лизу к выходу с палубы — та пошла за ним так послушно, словно находилась под гипнозом.

— Но она ловкая барышня, — одобрительно сказал Сергей. — Не успела заехать, как вывихнула руку преподавателю! Это надо уметь.

— Я с ним давно знакома, — призналась Анна. — Но не думала, что он будет тут преподавать.

— Не удивляюсь, — улыбнулся Сергей.

Освещение на палубе медленно приглушили с пульта управления, и зазвучала тихая музыка — то, что нужно для медленного танца. Староста отставил бокал и протянул Анне руку.

— Как на Земле говорят? — спросил он. — Окажите честь, мадемуазель?

Анна опустила руки ему на плечи и ответила:

— Мы не настолько пуритане. Люди просто берут и танцуют.

Отец иногда удивлялся тому, насколько Анна внутренне зажата и от этого одинока. «Ты боишься себя, — говорил он, — и боишься людей рядом. От них незачем шарахаться. Анна, иногда надо оторваться от книг и посмотреть на людей». Анна понимала его правоту и сейчас, когда они с Сергеем медленно двигались в танце, удивлялась тому, насколько легко и просто все получается. Вот рядом с ней парень, которого она впервые видит, вот они говорят о всяких пустяках и танцуют.

Это было легко. Удивительно легко. У Сергея были сильные руки, и Анна подумала, что в своих путешествиях он многому научился. Наверняка ловил рыбу в зеленых водах Ан-Зум, стрелял из лука, охотился…

— Ты умеешь ловить рыбу? — спросила она. Сергей вдруг рассмеялся и легонько дунул ей в лицо, отводя в сторону локон, упавший из прически.

— Умею, — ответил он. — Могу научить, хочешь?

— Хочу, — вдруг сказала Анна, хотя несколько минут назад ей вообще не было никакого дела до рыбы.

— Прилетим на базу — пойдем на озеро. Там огромный пласт терраформированной территории. Настоящий кусочек диких земель, — улыбнулся Сергей. — А ты интересная, вот честно.

И Анна вдруг подумала, что это самый настоящий комплимент. Искренний и правильный.

И очень обрадовалась.

***

— Откуда вы знаете? — повторила Лиза.

Лаверн вывел ее с палубы, потом мигнул свет, и Лиза увидела, что они очутились в ее с Колючкой каюте. Откуда-то доносилась тихая мелодичная музыка, пахло сиренью. Фейери негромко рассмеялся, и Лизе показалось, что идет дождь. А за старым деревянным окном осень, ее родной поселок, раннее темное утро с сонным фонарем у подъезда, и надо собирать в рюкзак учебники и тетради и идти в школу.

Не ферма на Марсе двадцать четвертого века. Земля двадцать первого.

— Я здесь, я везде, я всегда, — повторил Лаверн. Повел плечами, и пиджак цвета фуксии сменился на темно-зеленый сюртук. Лиза присмотрелась: сюртук был пошит из кленовых листьев. В волосах фейери засветились мелкие осенние звезды, сложились в маленькую серебряную корону. По полу заструился туман, собираясь в тяжелые складки плаща. — Я нахожусь одновременно во всех точках пространства и времени. А ты — листок, который подхватило потоком.

Ноги не держали. Лиза почти без сил опустилась на кровать.

— Это моя тайна, — прошептала она. — Я никому никогда не говорила. Мои родители… ну, приемные… они нашли меня в овраге. Вернее, мать нашла. Полиция, естественно, приехала. Решили, что я жертва мнемоников.

— Похитители воспоминаний, — понимающе кивнул Лаверн. — Продолжай, девчонка. Я хочу узнать, как ты стала настолько невыносимой.

Лиза хмуро посмотрела на него и ответила:

— Вы и так знаете. Раз везде и всегда.

Фейери вновь рассыпался звонким смехом. Легонько стукнул Лизу по носу, но руку отдернуть не успел. Она молниеносным движением схватила его за запястье, стиснула руку так, что фейери прошипел что-то бранное, и пригрозила:

— Сломаю. Честно. И плевать на все.

— Довольно! — воскликнул Лаверн, и Лиза разжала пальцы, освобождая фейери. — Будем серьезными, дерзкая девчонка. Что потом?

— У Ломинцевских не было своих детей, — ответила Лиза. — Они меня удочерили.

Когда прошел первый, самый лютый и выворачивающий наизнанку страх, когда полиция и врачи на какое-то время оставили ее в покое, Лиза каким-то древним чутьем поняла, что надо смириться и не говорить правду. Добрые люди взяли ее к себе — ну и хорошо. Им совсем необязательно знать правду о девочке, которая пошла в школу и заблудилась во времени и пространстве.