– Нет. Не мама. – улыбаюсь грустно. – Мне в отличие от тебя не повезло с отцом. Первые шесть лет своей жизни я была любимой папиной дочкой. Меня баловали, целовали, тискали. А потом однажды папа пришёл домой вечером и заявил, что уходит от нас к другой семье. Что любит другую женщину, которая ждёт от него сына. Родители тогда закрылись в спальне и долго ругались, а я стояла у двери и всё слышала. Очень много плохого слышала. Мама плакала, пыталась удержать его мной, а он отмахнулся так, словно я ничего для него не значила, словно он наигрался дочкой, а теперь желает сына, а мама ему родить его не может из-за проблем со здоровьем. Тем вечером он ушёл. Я ещё долго надеялась, что папочка вернётся, но он и думать про нас забыл. Мы с мамой остались одни. Она была молода и красива, но не стала искать себе другого мужчину, боясь, что он не примет меня. Я слышала, как она делилась своими переживаниями с подругой. Сейчас я уже понимаю, что она боялась, что мне снова сделают больно. А тогда подумала, что со мной что-то не так, что я уродец какой-то, никому не нужный. Чувствовала себя виноватой в том, что она одна. А однажды случайно встретила отца. Он гулял со своей новой семьёй в парке. Я так обрадовалась, закричала: “Папа! Папа!”, бросилась к нему, а он отвернулся и притворился, будто не знает меня, будто это не к нему я обращаюсь. Мне тогда показалось, будто меня ударили изо всей силы. Я стояла, задыхаясь, глотая слёзы, и смотрела, как они уходят. С тех пор я замкнулась в себе. Больше не ждала. И искренне верила, что сама виновата, что была настолько плохой дочерью, что не заслужила даже такой малости, как взгляд родного отца. – делюсь я своими детскими травмами, которые до сих пор вытравливаю из сознания, а они, словно репьи, цепляются за душу, возвращаясь и больно кусая. Воспоминания из прошлого заставляют и сегодняшнее видеть в другом ключе. Видимо, это моя вечная карма слышать то, что не для моих ушей предназначено. Каков шанс, что я опять всё не так поняла? Но разговор сейчас не о том. – Как думаешь, я была права тогда? Действительно причина была во мне?

Тай стоит напротив хмурый, как туча, зло сжимает кулаки.

– Нет. Поступок вашего отца – это низко! Так мог поступить только трус и полное ничтожество. – категорично заявляет мне десятилетний мальчик, распаляясь всё сильнее. – Мужчина должен нести ответственность за свою жену и детей, а отвернуться от родной дочери...

– Женщина тоже должна. Мать должна, Тай. – встреваю я в его пламенный монолог, заставив резко умолкнуть и ошарашенно уставиться на меня. – Ты умный мальчик, Тай. Представь на своём месте кого-то другого. Что бы ты чувствовал? Считал бы этого ребёнка виноватым и недостойным?

Он задумывается. Надолго так задумывается. Я буквально слышу, как крутятся шестерёнки в его светлой голове и щёлкают пазлики.

– Пойдём кушать. Завтрак стынет. – зову я, и мальчик заторможенно кивает.

Едим мы молча. Принц задумчиво гоняет еду по тарелке. Есть у него такая привычка, я уже успела заметить, а потом, резко выдохнув, поднимает на меня серьёзные глаза.

– Если причина не во мне, тогда почему она так со мной поступала?

Эх, сказала бы я тебе, почему. Да только вряд ли тебе понравится ответ. Значит, будем объяснять дипломатично, а про больных на голову куриц как-нибудь потом поговорим. Вздыхая, мысленно беру палку для равновесия и отправляюсь плясать по минному полю.

– Я не могу утверждать с полной уверенностью, Тай. Но того, что я узнала про твою маму, мне хватило, чтобы понять, она была глубоко несчастным человеком. А люди с несчастьем справляются по-разному. Некоторые теряют... здравый смысл. Мне кажется, её сильно обижал собственный отец и никто не мог защитить. Возможно, твоя мама была недостаточно сильна, чтобы справиться с этим. Иногда люди, если на них постоянно давить, унижать, ни во что не ставить, ломаются. Вот здесь. – Я показываю пальцем на голову. – И здесь. – Кладу ладонь туда где бъётся сердце. – Возможно, она просто не умела по другому. Вот у тебя есть отец. Это он учит тебя, как должен вести себя настоящий мужчина по отношению к своему ребёнку. И самое главное, он показывает тебе это собственным примером, любит тебя, заботится, передаёт свой опыт. Думаю, и его родители его любили. А твоя мать видела другой пример. Деспотичного, жестокого отца и любящую, но слабую, беспомощную женщину, неспособную отстоять даже себя, не то что своего ребёнка. Вот и получилось то, что получилось. Психически нестабильная личность, разрушающая всё вокруг и своего ребёнка в первую очередь. Но моё мнение может быть ошибочным, всё-таки я знаю ситуацию довольно поверхностно.

Всё это время мальчик очень внимательно слушает, иногда сжимая зубы, словно хочет возразить, или что-то спросить, но в последний момент не решается.

– В любом случае это была её внутренняя проблема, а не твоя вина. – подвожу я итог, надеясь, что смогла донести до него главную мысль и ничего не испортить.

– Однажды отец мне тоже сказал, что я ни в чём не виноват. – произносит наконец задумчиво принц. – Я очень хотел ему поверить, но не смог.

– А сейчас веришь? – с надеждой спрашиваю я. Так хочется помочь ему. Снять груз с уже таких сильных но всё-таки детских плеч.

– Сейчас верю. Вы смогли заставить меня понять.

– Тай, можно просьбу? – улыбаюсь я радостно.

– Какую? – удивлённо вскидывает он брови.

– Давай, ты не будешь мне выкать. Пожалуйста. Просто Нэлли и на “ты”.

– Хорошо, Нэлли. – после минутного раздумья согласно кивает принц. Сводит снова брови, вздыхает, открывает рот, чтобы что-то добавить, закрывает, словно борется сам с собой, а потом всё-таки говорит. Медленно, сражаясь с собой за каждое слово. – И я… мне кажется… тоже успел… полюбить тебя. Ты нужна мне. Не уходи... И обнимай... когда хочется.

Ну вот, я сейчас опять заплачу. Берегитесь, ваше высочество. Быть вам тисканым.

Глава 24