– Что же ты со мной делаешь, маленькая? – немного спустя бормочет муж, прижав меня своим немаленьким весом к кровати, целуя плечо. – Я ведь собирался увести тебя к себе. А тут твоя попка в кружевах. Как удержаться?

– Если ты против, я больше не буду так одеваться. – улыбаюсь лукаво и сыто, зная, что ему точно всё понравилось.

– Я тебе покажу – не буду. Ещё как будешь. Пока меня не будет, закажи себе ещё таких красивых штучек. – Он поддевает пальцем спущенную к локтю бретельку. – И вообще гардероб обнови полностью. Не хочу видеть на тебе её вещи.

– Как прикажет мой король. – хмыкаю, нежась в его объятиях.

– Хорошая девочка. Мне по душе твоя покладистость. И нравится, что когда надо, ты можешь продемонстрировать весьма острые зубки.

– Только это? – не могу удержаться. Так хочется услышать от мужчины что-нибудь, намекающее хоть на крупицы взаимности.

– Нет, не только. Мне ещё много чего в тебе нравится, Нэлли. И то, как пламенно ты отдаёшься мне, особенно. Ты пробуждаешь во мне первобытного собственника, готового клеймить и держать своё сокровище в пещере, где никто не увидит.  – говорит он, заставляя трепетать моё сердце в безумной надежде, и мои губы снова оказываются в плену поцелуя. Сначала нежного, вознаграждающего, а потом всё более жаркого, полного вновь разгорающегося пламени.

Этой ночью я отдавалась моему королю не раз. Со всей страстью, на которую была способна, желая запечатлеться у него на подкорке, пропитать собой, заставить вспоминать меня, хотеть вернуться. Да, во мне тоже проснулась дикая собственница, требующая заклеймить и присвоить. И засыпали мы, переплетясь телами, словно став единым целым.

А утром я внезапно проснулась одна в огромной развороченной кровати. Он ушёл. Кажется, даже целовал на прощание и что-то говорил, но я слишком уставшая за ночь, не смогла вовремя вынырнуть из полудрёмы.

Ушёл. На несколько дней. Отчего так тоскливо на душе? Хочу ещё раз увидеть его, посмотреть в эти синие глаза, и сказать, как сильно буду скучать. Может и глупо. Но мою надежду пересадили в более плодородную почву. Не позволяя себе сомнений, я срываюсь с кровати и несусь в ванную. А вернувшись, звоню в колокольчик, вызывая камеристок.

Они являются обе, когда я уже самостоятельно роюсь в гардеробе, выбирая платье.

– Доброе утро, ваше величество. – хором здороваются, приседая в книксенах.

– Доброе, девушки, доброе. Мне немедленно нужна ваша помощь. Жанис, узнай у моих телохранителей во дворце ли ещё его величество. И если да, то когда отправляется в путь и откуда. Я хочу увидеться с ним перед дорогой. Клодия, помоги мне одеться. – все эти шнуровки и крючочки больше всего бесят, когда не можешь сама с ними справиться, а хочется запрыгнуть в платье и бежать.

Служанки, не задавая лишних вопросов расторопно принимаются выполнять мои распоряжения. Жанис мчится общаться с Героном, кажется этой ночью он должен был дежурить. А Клодия ловко выуживает из множества вешалок одну, именно с тем, что мне хотелось. Девчонки мой вкус уже явно изучили.

                        Яргард

Уходить утром от спящей Нэлли оказалось неимоверно тяжело. Этой ночью что-то изменилось между нами. То, как смотрела она на меня, как стонала в моих руках, принимая в своём сладком теле. Мне всё казалось, что её взгляд говорит о чём-то и даже хотелось ответить, но я не знал, как именно. И предпочёл не задумываться, наслаждаясь самой сладкой и чувственной властью над столь притягательной женщиной, отдающейся без остатка. Она возбуждала меня уже одним своим существованием. Улыбалась – а мне хотелось смять пухлые губы в голодном поцелуе; смущалась – а я уже представлял, как буду развращать мою жёнушку, заставляя краснеть и стонать от удовольствия, сверкая глазами; дерзила Гиерно – а я мечтал выгнать друга из кабинета и разложить-таки на столе эту маленькую злючку. Может, я схожу с ума? Или это связь так работает, если супруги не ненавидят друг друга? Как бы там ни было, уходить от неё не хотелось. А хотелось перевернуть на спину и забыться в ней снова. И снова. Даже не думал, что я могу столько раз за ночь взять женщину. Она точно меня околдовала. Но это почему-то больше не пугает.

С Таем я переговорил и попрощался ещё вчера. Сын с самым серьёзным видом пообещал мне заботиться о Нэлли и я знал, что так и будет. Для него она тоже стала необходимой.

Гиерно ждёт меня в кабинете. Собранный и сосредоточенный. А ещё, как никогда, замкнутый. Знаю, что вчера его оскорбило требование Нэлли. Но это было необходимо. Если бы она меня не опередила, я бы сам потребовал точно того же. Но для моего гордого безопасника это удар по достоинству. И по нашей дружбе.

– Приветствую, ваше величество. – склоняет голову, натянув на лицо равнодушную маску.

– Доброе утро, Севастьен. Чем порадуешь? – меня грызёт и беспокоит необходимость уехать, оставляя Нэлли, когда враг ещё не найден, но и жертвовать сотнями и тысячами жизней я не имею права. Единственная надежда на её телохранителей и клятву Гиерно. Даже если отравление Тэрэсы его рук дело, Нэлли он точно не тронет.